Вслед за мечтой

— Это очень хорошо, — заметила она удовлетворенно, — потому что, представь себе, я тоже тебя люблю.

— Боже, как я люблю тебя! — возгласил он счастливо, а потом прошептал: — Слушай, а мы будем спать вместе сегодня?

— Ни за что!

— Нет?

— Ты ни разу не дарил мне цветов или хотя бы конфет. У нас не было ни одного романтического свидания. Ты даже в кино меня ни разу не сводил. Надо все по порядку, Кеннет. Ты мне много чего задолжал, помнишь?

— Да, — согласился он, а потом рассмеялся. — Я должен тебе целых четыре года.

Эпилог

Яхта упорно кренилась на один бок, но Кеннет особенно не переживал. Линда уверенно стояла у руля, а старый Эдвард усердно возился с парусами.

— Эге-гей! — закричал им Кеннет и потряс снедью, добытой из каюты. — Еще одно усилие, и мы на месте.

— Никогда не думал, что это так тяжело, — признался Мейер, отдуваясь. — Но я рад, ты знаешь.

— Я тоже рад, — шутливо заметил Кеннет. — Что после стольких лет, проведенных у тебя в подчинении, я заполучил тебя в матросы.

Линда расхохоталась.

— Теперь ты в подчинении у меня!

— Это ненадолго, — заявил Кеннет, делая вид, что очень недоволен создавшимся положением.

— Какая благодать… — вдруг заявил Мейер, но тут же забеспокоился: — А мы не опоздаем? Не хотелось бы заставлять ждать…

— Верно! — оживился Кеннет и поставил корзину с едой на палубу. — Команда! Правь прямо на мыс! Матрос Эдвард, к парусам!

Матрос Эдвард изобразил крайнюю озабоченность.

Задул свежий ветер.

Через пару минут они обогнули мыс и вошли в бухту.

У мостков маячила знакомая фигурка в развеваемом ветром широком платье, при взгляде на которую у Кеннета защипало в глазах от нежности.

— Может быть, ты будешь править? — предложила Линда.

Кеннет подумал, что так действительно будет лучше, если учитывать, что он плавает уже целый год, а Мейеры — только со вчерашнего дня.

— Матросы! — возгласил он. — А вы умеете плавать?

— Не хотелось бы, — сварливо сказал дядя Эдвард, — потонуть всего через месяц после того, как я зажил наконец свободной жизнью.

Кеннет взялся за руль и кивнул головой на два спасательных круга.

— Это на всякий случай.

Мостки и фигурка на них становилась все ближе.

— Может быть, не стоило отпускать ее ехать одну, — заметила Линда, и ее голос был едва слышен на фоне гудения натянувшихся снастей и свиста ветра. — Все-таки уже седьмой месяц. Знаешь, она должна бросить на время водить машину.

Эллен радостно замахала им рукой.

Кеннет помахал в ответ, не уверенный, что она это заметила.

— Внимание! Готовимся!

Старик Эдвард, не прерывая своих непонятных манипуляций со снастью, подвинулся поближе к притороченному к борту спасательному кругу.

Но все обошлось. Слава Богу, за год — ну, вернее сказать, за десять — пятнадцать уик-эндов, что Кеннет вместе с Эллен провели на море, — он замечательно научился справляться с яхтой.

Мальчик на пристани принял швартовы, помог сойти сначала Линде, потом старому Мейеру, а потом на твердую землю спрыгнул и Кеннет.

Они с Эллен обнялись.

— Мама приготовила индейку, — объявила она, когда он наконец отпустил ее.

— Очень кстати, очень кстати, — воодушевился Мейер.

— А еще… — Эллен хитро прищурилась. — Я побывала в клинике. Знаете, они теперь разработали такие методики, по которым точно можно определить, кто родится, мальчик или девочка.

— Да, да, они там не сидят на месте, — подтвердила Линда, — мне рассказывала Шэрон…

Но Кеннет оборвал ее и, притянув Эллен поближе, спросил:

— Ну и?

— Во-первых, двойня, — сказала она и сделала паузу.

Линда присвистнула.

— Двойня: две крошечные, замечательные девчушки!

Кеннет разразился радостным смехом. Мейер улыбнулся и покачал головой.

— Поздравляю…

Они сели в машину. Кеннет снова взялся за руль, и через десять минут вся компания была уже у дома родителей Эллен. Прекрасного, милого, уютного дома.

Вечером Кеннет подвез Мейеров в аэропорт — старик Эдвард, хотя и сдал все дела своей дочери, все еще хотел что-то проконтролировать. А когда он вернулся, то не спала одна Эллен.

— Ну как, это похоже на твою мечту? — спросила она, поглаживая себя по животу.

Он смущенно покраснел.

— А на твою?

— Ну, не зря же я столько терпела… — Она торжествующе рассмеялась.

Через два месяца Кеннет изумленно глядел на два абсолютно одинаковых крошечных личика, выглядывающие из пеленок, и, прижимая к себе Эллен, немного усталую, но страшно довольную собой, размышлял. Размышлял он о том, что было бы с ним, окажись он чуть-чуть более упрямым, а Эллен — чуть-чуть менее упрямой?

Но скоро ему это надоело. Ведь по-настоящему счастливым людям не свойственно долго раздумывать.