Вслед за солнцем

Верховный наместник Зика О Гутта устроился на троне, подвернул правую ногу под зад, ловил зайчиков левым глазом, с интересом наблюдал за тем, как главный советник шепотом разговаривал с докладчиком на значительном расстоянии от него, что-то говорил, качал головой, плавно держал докладчика рукой за локоть, его слова не доносились до Зики, оставались загадкой. О Гутта сидел, ерзал, трон был крайне неудобен, твердый с вертикальной спинкой, спина затекла и устала.

Каждый день в десять, он был обязан торчать на троне, выслушивать ежесуточный отчет докладчика о происшествиях, прошениях, недовольствах, жалобах, ремонтах, улучшениях и еще множество разной ерунды, по его мнению. Вот и сегодня он ждал начала совещания, ерзая на заднице.

Он поднял руку, нетерпеливо щелкнул пальцами.

– Эй, ну сколько мне ждать? Чего торчите там!? – Позвал он в раздражении. Его голос гулким эхом отразился от стен. Люди обернулись в его сторону, советник кивнул и взмахнул рукой в ответ, но они продолжили стоять. Зику задело, от злости он закусил губу, знал, что там происходит, советник за деньги подсовывал жалобы и прошения докладчику, чтобы тот их представил на рассмотрение совету в первую очередь. Зике было на это плевать, просто хотелось побыстрей отвалить, его утомляли такие мероприятия, он хотел вина. Наконец советник уладил свои грязные делишки, сторговав цену с докладчиком, они оба направились к трону. Церемониймейстер, стоявший рядом с дверьми, в противоположном конце зала, одетый в широкие, бежевые с розовыми полосами вдоль, брюки, белую блузу с длинным воротником с дутыми рукавами, поверх которой накинута черная кожаная жилетка, увидел, что советник и докладчик секретарь подошли к трону, три раза стукнул длинным жезлом о серый гранитный пол. Одна створка дверей открылась, через нее с нетерпением ввалилась толпа городского совета. Быстрым деловым шагом направились к Зике. Он спустил ногу из-под зада и выпрямился. Советник с докладчиком важно стояли подле.

Толпа дошаркала, поклонилась и остановились, выстроившись в линию по старшинству. Первый к трону стоял градоначальник, хитрый коварный, жадный старик, самый богатый человек на всю округу. Одет был в шикарное кашемировое темно-зеленое пальто тонкой выделки с дорогущим меховым воротником.

– Старый придурок! – Подумал Зика. Улыбнулся и кивнул ему. Тот расплылся в улыбке, поклонился в ответ.

За стариком стоял его зять, первый помощник городского головы. За зятем Начальник жандармерии и так далее, всего человек десять. Каждый пришел за своим очередным куском. Зика поднял руку, вяло махнул. В центр вышел докладчик, встал в пафосную позу, открыл коричневую папку и начал доклад. Зика слушал в пол уха, он нащупал языком кусочек мяса, застрявшего между зубами, активно елозил им, пытаясь вытолкнуть, ловил глазом луч солнца из витража. Доклад был традиционно скучным, обычные текущие дела. Сидел, кивал, соглашаясь с очередным решением, ни каких обсуждений и прений среди присутствующих не возникало, всем было просто плевать, если тема была поставлена в повестку, то она автоматически принималась. В конце он привстал с трона, жутко затекла спина, на это народ поклонился в раболепии.

– Вот упыри! – Подумал он мрачно, сел обратно. Папка закрылась. Докладчик почтенно склонился, выставил переднюю ногу, опустил голову, протянул папку двумя руками.

– Так быть посему! – Произнес важно Зика. Градоначальник старикан в ответ провозгласил: – Ваше желание! – Пафосно принял папку из рук докладчика, шаркая доставил ее Зике.

Церемониймейстер стукнул жезлом один раз, из потаенной, задрапированной бархатной шторой дверцы возле трона вышел мальчишка регент в сером подряснике, на золоченом подносе он тащил городскую печать и золотое перо с чернильницей. Подошел к О Гутте, протянул поднос. Зика вздохнул, чесанул затылок, открыл папку, там лежал лист бумаги с докладом. Взял перо обмакнул его в чернила в каменной зеленой чернильнице, стряхнул лишнее, стараясь аккуратно поднести к листку, рука чуть дрогнула, с пера ляпнула жирная капля клякса на бумагу. Зика тихо ругнулся, сжал в кулак свободную руку. Старикан тем временем ехидно улыбался в поклоне.

– Все из-за тебя, старая жаба, тороплюсь! – Со злостью подумал О Гутта. Поставил корявую подпись возле кляксы. Взял печать и прислонил к листку. Проверил, оттиск оказался на кляксе маскируя ее.

– Свершилось! – Воскликнул он ежедневную фразу. Отдал голове папку.

– Да будет так! – Проскрипел старик в ответ, взял папку и занял свое место во главе строя. Все поклонились.

– Собрание закончено, братья! – Елейно заявил главный советник, мужчина средних лет с сединой на висках, одетый в серый камзол без излишеств поверх тонкого свитера, в темные брюки и низкие черные кожаные сапожки.

Знать зароптала, маленькими приставными шажками приноравливаясь подобраться к наместнику поближе для индивидуальных просьб. Строй рангов постепенно сломался.

– Братья, совет окончен! – С нажимом повторил советник. Но в угаре на него не обратили внимания. Народ заискивающе медленно плелся к трону.