Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— А кто? Я что ли? — удивилась провокаторша и вкрадчиво так уточнила: — Не уж-то Орловские представила, а, ассоциативная ты моя?!

— Да иди ты уже! В душ! — «вскипела» я. И добавила на тон пониже: — Яичница почти готова.

— Да черт с ним — с душем, Катюш, успеется, — елейно прощебетала моя подлиза, видимо, уловив, что переборщила с намеками. И вдруг, вмиг став серьезной, добавила: — Ладно. Дожаривай свой шедевр и айда в комнату! Расскажу тебе о своих детских подвигах… Да брось ты уже мыть эту лопатку! Яйца взбивать начинай! Набивай руку!

— Зачем мне ее набивать? — не сразу поняла я, а потом вдруг осенило: — Маша!!! Опять ты со своими намеками!

— Так я ж с чисто хозяйственной точки зрения, Кать! А ты о чем подумала? — вкрадчиво поинтересовалась подружка. И погрозила мне пальчиком: — Ах ты проказница! Но ход твоих мыслей мне нравится!

— Опять эти твои шуточки на грани фола!

— Боже мой, на грани фола! — весело передразнила она меня, — А попроще можно?

— Попроще ты у нас мастерица выражаться.

— Это да… Ты пока все оттенки великого и могучего не освоила. Но я в тебя верю!

— Напрасно…

— Ну и зря!

Я решила промолчать. Принялась взбивать яйца в миске.

— Взбивай активнее! Чего ты их помешиваешь-то! Твоя ж задача поднять!

— Что поднять?

— В данном случае объем омлета. До пеночки! Но привычка, скажу я тебе, полезная. Ладно—ладно, не «закипай»!

Я недовольно насупилась и залила взбитыми, как получилось, яйцами в край пережаренный бекон.

— Ну что там? Готово что ли? — не унималась Машка.

— Думаю, еще чуть-чуть…

— Да хватит уже! — нетерпеливо распорядилась она, — Снимай с огня пока съедобно!

Я не стала спорить и сняла сковороду с плиты. Омлет и правда уже выглядел слегка побуревшим, будто покрасневшим от стыда…

— Ну, что там с «тихой охотой», Маш? — напомнила я, стоило нам добраться до нашей с ней комнаты. Сковорода благополучно «приземлилась» на письменный стол, прямо на подставку под горячее, которую Марья предусмотрительно захватила из кухни.

— Ну, к грибам, так к грибам, — вздохнув, проговорила она, вдруг став серьезной. И помолчав, продолжила: — Как-то мы с дедом пошли за грибами. Он называет это «тихой охотой». Помню ещё донимала его почему тихой. И он объяснял… В общем, мы зашли довольно глубоко в лес… Набрали целое лукошко. И его и мое… Два лукошка… А потом ему вдруг стало плохо. Ни с того ни с сего, понимаешь?

Я молча кивнула.

— Сердце прихватило, — негромко продолжила она, — Он предложил отдохнуть. Я согласилась. Нехотя, но согласилась… Он присел на пенек. Я — рядом, на травку. Попросил меня достать его лекарство. Нитроглицерин. Он всегда носит его во внутреннем кармане. Я вынула одну таблеточку и вложила ему в рот. Ему полегчало. Мы еще посидели… И двинулись в обратный путь. Не люблю вспоминать…

— Понимаю…

— Да ни хрена ты понимаешь… Я бросила его тогда… — тихо проговорила она.

— Как бросила? В каком смысле?

— В прямом! Оставила лежать на той лужайке.

— Как оставила? Ну-ка расскажи… В хронологическом порядке.

— Хронологическом… Ладно… Мы повернули домой. Какое-то время он шел. Рядом. Нес свое лукошко. А потом… Потом вдруг упал. Упал и всё! Я бросилась к нему. Звала: «Деда! Деда!» Помню требовала: «Не пугай меня!» Прикинь, дура какая! Человеку плохо. Ему помощь нужна, а я требую меня не пугать… И тормошу его, как ужаленная… А тормошить нельзя, понимаешь!

— Понимаю… — проговорила я. И помолчав, спросила: — Что было потом?

— Потом? Я сидела рядом с ним. И ревела… Помню, пришла мысль дать ему еще одну таблетку… Но до кармана его внутреннего не дотянулась… Он на нем лежал…

— Хорошо, что не дала, Маш… Могла ведь и передозировку устроить. Что было дальше?

— Оставила его там, в траве, и пошла за помощью… Шла по следам.

— Вы пошли в лес сразу после дождя?

— Чтобы грязь месить?

— Ты сказала «шла по следам». Я предположила, что почва была влажной…

— Логично, но дождя не было. Я шла по красным ленточкам на деревьях. Ещё дома дед заставил меня их нарезать. Из моих красных лент… Которые мама вплетала мне в косы… Это были мои любимые ленты… Поэтому я не хотела резать их на кусочки. Но дед настоял. Потому что ничего более яркого под рукой не нашлось…

— Как чувствовал, что пригодятся, — заметила я.

— Да… Как чувствовал… В общем, я вышла в наш дачный посёлок. По этим лентам. Позвала на помощь соседа. Он вызвал скорую. И мы с ним пошли к деду. А когда пришли, деда там не оказалось.

— А где он был?

— В вертушке в госпиталь летел. Как потом выяснилось, «свои» за ним вертушку отправили.

— Что значит «свои»?

— Он военный. Полковник как-никак, — улыбнулась Марья. И добавила: — Быстро сработали. Оперативно. Но в тот момент я этого не знала. Помню, как увидела, что его нет на полянке, сначала обрадовалась, что очнулся и пошел домой. Я потом просекла, что по дороге мы ж его не встретили! Значит, не пошел! И тут… со мной истерика случилась. Сосед потом рассказал, что расцарапала ему все лицо.

«Как дикая кошка, — говорит, — бросалась на меня!» А я и не помню этого… Совсем.

— Зачем бросалась-то?