Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— Вы патологически подозрительны, Миледи, — усмехнулся Орлов, покачав головой. — Зачем мне устраивать вам всякие пересечения? Ах да! Как же я сразу не догадался? Ты же носитель бесценной информации о своем отце! Ты ведь знаешь, что он жив и где находится, верно? Ты постоянно с ним на связи и, конечно же скрываешь это ото всех. И прежде всего — от меня, так? А я обязательно должен все выяснить! И вытрясти эту информацию именно из тебя. А из кого еще, правда? Ты же его дочь и просто обязана знать о нем всё!

— Да, обязана!

— Обязана, но вот незадача: кажется, не знаешь, да?

— Не сомневайтесь — узнаю! С вашей помощью или без нее, но всё обязательно выясню!

— Где-то я это уже слышал… Дай бог памяти… — продолжил Орлов надо мной потешаться, — Вспомнил! От твоей матери. — И вдруг резко сменил тон на серьёзный: — Только мы оба прекрасно знаем, чем это намерение для нее закончилось, правда?

— Знаем, но…

— Ну и что, что знаем, да? — прервали меня и принялись снова иронизировать. Стебаться, как сказала бы Марья: — С ее дочерью же такого никогда не случится! Она же умнее матери… Расторопнее… Наблюдательнее. И характер у нее понапористей будет, да? Решительный такой — в сотню раз решительнее, чем у матери, так? И главное — Екатерина Громова — сама прозорливость! Просчитать ситуацию для нее — раз плюнуть! Поэтому она всегда на шаг впереди своих недругов. Правда, пока не знает, кто они — эти самые недруги, но это ж мелочи, правда? Она прозорлива настолько, что готова рискнуть бездумно. В омут с головой броситься готова. Без всякой поддержки со стороны кого бы то ни было! Ведь ее не наблюдается даже от самого Громова, верно? Зато у Екатерины Васильевны есть поддержка подруги! Они, в общем-то, и знакомы-то всего ничего, и знает она о подружке только то, что та позволила ей о себе узнать, да ну и что, правда? Екатерина Васильевна просто уверена, что подружка — хорошая и никогда ее не подставит, не бросит в беде, всегда придет на помощь и вытащит из любого дерьма, так? Причем, совершенно бескорыстно. Исключительно по великой дружбе. Верно?

Тон его голоса был далек от доброжелательного. Он звучал хлестко и крайне иронично. Но главное — его тон не был безразличным. Именно это и останавливало меня от резкостей и требования прекратить экзекуцию. Но вслушиваясь в аргументы Кирилла Андреевича, я вдруг ощутила себя полной дурочкой, вслепую ступившей на минное поле.

— Что молчишь? Расклад неверный выдал?

— Он какой-то странный… Этот ваш расклад. Вывернутый наизнанку.

— Чтобы принять решение надо все факты изучить. Досконально. Взглянуть на них под разным углом. И ключевое слово тут — «под разным». Наизнанку их вывернуть, если потребуется. Иногда изнанка может очень удивить… Чаще всего так и бывает.

— И где же мне раздобыть эти самые факты? С чего начать?

На меня взглянули, как на несмышлёное дитя и выдали:

— Начни с того, что выясни, кто такая Стоцкая. Обеспечь себе безопасный тыл.

— Дед ее проверил перед тем, как позволил нам подружиться.

— Проверил — не сомневаюсь. Но не лучше ли и самой убедиться, что чиста? Хотя бы просто потому, что всегда и во всем нужно полагаться прежде всего на себя.

— Вы что-то о Марье выяснили, да? Что-то плохое?

— Не ставил задачи глубоко копать. Она мне не подружка. Фасад, вроде, чист. Опять же ключевое слово тут «вроде». Параллельно тряси Громова. Это будет для тебя и безопасно, и информативно. Информативно, если преуспеешь, конечно. Громов знает немало, но он — крепкий орешек. А пока вернемся к теме моего родственника. Что еще можешь о нем сказать?

— Каменнолицый вышел на меня в сквере, — ответила я, пожав плечами.

— В каком сквере?

— Том, что рядом с Универом. Мимо которого вы проезжали.

— В пятницу?

— Да. Значит, вы в курсе?

— В курсе чего?

— В курсе нашей встречи с вашим родственником.

— Включи мозг, девочка! Зачем бы я тогда спрашивал у тебя, где именно она имела место?

— А если спросили, чтобы отвести от себя подозрения?

— Подозрения в чем?

— Например, в том, что работаете с ним в связке.

— В связке… — Он замолчал ненадолго. А потом решил поделиться: — Я не работаю, как ты выразилась, с ним в связке.

— Почему?

— Цели не совпадают. И потом: работать в связке можно только с тем, в ком ты безоговорочно уверен. А в случае с Жаровым всегда есть риск, что игра пойдет не по моим правилам. К тому же до недавнего времени он был недееспособен.

— Недееспособен? Значит, он всё-таки болен…

— Перенес инсульт…

— Вот как… Не знала… Как давно?

— Много лет назад. Успел полностью восстановиться. Если верить заключению врачебной комиссии.

— Полностью? Это спорно… Последствия болезни же налицо… Вернее, на лице… Трость опять же… Значит, он до конца не восстановился.

— Логично. Вопросы остаются… Ладно, оставим это пока. О чем вы беседовали?

— Ни о чем… Он просто смотрел на меня…

— Просто смотрел… А ты?

— А я просто начала вспоминать.

— Что конкретно?

— Родителей… Дедушку… Наш пикник перед тем, как папа уехал в командировку.

— Ясно.

— И что же вам ясно, позвольте спросить?

— Процесс запущен Жаровым.

— Какой процесс?