Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— «Процесс активации когнитивных функций», как он это называет. Вернее, раньше называл. Он настроил твой мозг на воспоминания — так понятнее?

— Не совсем… Как он это сделал?

— Жаров когда-то обладал… некоторыми способностями к внушению…

— Вы говорите о гипнозе? Он что телепат?

— В прошлом. Уже много лет бесполезен. Так я полагал до нашего с тобой разговора. Но, похоже, ошибался…

— Фантастика какая-то… Он… кто-то вроде главного по тарелочкам, да?

— По серым клеточкам.

— Кто он по профессии?

— Психоаналитик. Когда-то был штатным гипнологом. Дослужился до Главы аналитического отдела Центра.

— Какого центра?

— Центра… В котором служили твои родители…

— И ваш отец?

— Да.

— И вы?

— Расскажи, что почувствовала, когда он на тебя смотрел. В сквере.

— Говорю же, вспоминать начала…

— Расскажи подробнее. Мне нужны факты для аргументации.

— Аргументации чего?

— Неважно.

— Ладно… Сначала опустилась тишина… Потом перед глазами появился океан… Я стояла на берегу. Поднялся шторм… Высокие волны обрушивались на берег… Но почему-то не сбивали с ног… Просто растворились в песке… В шаге от меня.

— Растворялись в шаге у ног…

— Это что-то значит, да?

— Я небольшой специалист в этой сфере… Хоть и перелопатил море литературы. Хотел понять, как он это делает… Но навскидку… Думаю, нет прямой угрозы. Лично для тебя нет. Возможно, пока… Пока угроза направлена на другого.

— На кого?

— На того, кто связан с тобой напрямую.

— На дедушку? Он ведь единственный, кто связан со мной напрямую.

— Вполне возможно. Между ними старая вражда. Уже много лет. Важно то, что состояние нестабильно… — принялся едва слышно рассуждать мой задумчивый собеседник, — Агрессия… Волны разбиваются у самых ног… Пограничное состояние…

— Чьё пограничное состояние? Вернее, пограничное состояние чего?

— Сознания… Сознания самого Жарова. Не силен в этом… Нужна консультация специалиста.

— Как бы то ни было, вы уверены, что ваш родственник нездоров? А как же тогда так получилось, что его признали дееспособным? Кто был его опекуном? Ну, до того, как он снова стал дееспособным?

На меня посмотрели с вызовом. Но ответом не удостоили. Да он был и не нужен — его выдало выражение лица Кирилла Андреевича.

— Опекуном были вы, да? Получается, что так… И теперь за вашим родственником нет специального присмотра, так? Так. Значит, у него полностью развязаны руки… И делать он может всё, что пожелает. А ведь он люто ненавидит дедушку! — заметила я, вспомнив подслушанный в лесу разговор. Разговор между Каменнолицым и Предсказательницей. — И маму ненавидит, хоть ее уже и нет… И меня… Всех нас…Как же вы позволили этому случиться? Почему не проконтролировали должным образом? Почему разрешили ему… выйти из клетки?

— Так ты меня обвиняешь в кознях против своей семьи?

— Скорее, подозреваю.

— Знакомая реакция. И лексика та же, — коварно усмехнулся мой визави. Его настрой резко изменился — доброжелательности и след простыл.

В мгновение ока Орлов выбрался из кресла и оказался рядом. Пальцами обхватив мой подбородок, навис надо мной и выдал прямо в губы:

— Твоя… мать, помнится, заявляла мне то же самое. Скажи, это у вас традиция такая? Изощренная Метода Громовых?

— Традиция… Метода… — лепетала я, подбородком ощущая жёсткость его пальцев. — И в чем же, по-вашему, ее суть?

— Обвинять оппонента во всех смертных грехах. Заставить его оправдываться. А лучше — каяться. Похоже, так члены вашего семейства повышают свою значимость. Вижу, ты тоже это практикуешь. Но перед тобой мне оправдываться не в чем.

— А перед мамой? Перед ней было в чем? — зацепилась я за слова, смысл которых был непонятен. Пальцы крепче сомкнулись на подбородке. Хоть и ненадолго — всего на пару мгновений, но они вцепились в него мертвой хваткой, словно клещи. Жесткие. Беспощадные. И, будто вдруг одумавшись, ослабили захват.

Отвечать мне не спешили. Да, кажется, и не собирались вовсе.

— Расскажите мне о родителях? — поймав его напряженный взгляд, попросила я. Миролюбиво настолько, насколько была в состоянии попросить. Стараясь сгладить возникшее вдруг между нами напряжение. — Что вас связывало? Ведь связывало же, да?

— Вечер воспоминаний подошел к концу, Миледи: лимит вопросов исчерпан. — сказал он — как отрезал. А потом… Потом вдруг задумался на секундочку и выдал: — Но счетчик можно обнулить.

— Какой счетчик? Что вы хотите сказать?

— Обнулить… И заработать новый отсчет…

На меня смотрели в упор. Смотрели, сминая пальцами подбородок. Так вызывающе провокативно… По-взрослому. Но страха не было. Ни страха, ни отвращения, как с Юркой. И мой персональный «ливень», который обрушивался, стоило кому-то подойти так близко, в эту минуту почему-то медлил, не спешил проливаться. В ушах даже отдаленно не звучал его шум.

— Как заработать? — уточнила я. Почему-то шёпотом… Может, потому что уловила намёк? Догадалась по его взгляду, ставшему вдруг двусмысленным. Глубокому, какому-то тягучему, с вмиг потемневшей радужкой. Взгляду, от которого было ни спрятаться, ни скрыться. Взгляду, бросавшему мне вызов.

— Привычным тебе способом, — негромко, с расстановкой подтвердили мою догадку.