Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— В последнее время заметила, что дистанцию с ним держит. А это не добавляет им взаимопонимания.

— Причина?

— Всё та же: девочка уверена, что он что-то знает об отце, но скрывает от нее. Поэтому и недовольна.

— Ясно.

— А перетяни ее на свою сторону, Холод. Ты же тоже ищешь Василия.

— Не вижу смысла… Что это мне даст?

— Утрешь нос Громову. Чем не повод?

— Не думал над этим.

— Так подумай. Девочка тогда на мысль тебя натолкнула, натолкнет и сейчас!

— Не понял?

— Если ваш тогдашний договор с париком сработал, почему бы снова не сыграть в тандеме? Теперь делу Василия? План — проще пареной репы: она надавит на деда и принесет тебе инфу.

— Спорно. Она очень изменилась. Теперь работает только баш на баш…

— Так заинтересуй! Постой, ты недоволен что ли? Сам из того же теста!

— Из какого ещё теста, Дана?

— Тоже баш на баш работаешь. Вот неспроста ж по парику разоткровенничался, правда? Информацию выбить хотел и завлекал мнимой откровенностью.

— Почему мнимой? Вполне себе реальной. И это дало результат.

— Дало, — вздохнула Стриж. — А про этот твой баш на баш замечу: сам ее такому подходу и научил! Мороженое на то, чтобы держала язык за зубами, помнишь? Получается, сам научил, а теперь недоволен! И не спорь — вижу, что недоволен.

— Не понимаю ее сейчас. Раскусить не могу.

— А ты не кусай! Смени тактику: держи рядом и наблюдай. Ну что мне тебя учить…

— Верно. Не стоит.

— Воды с тех пор утекло немало, но девочка не так уж и изменилась. Громов правильно ее воспитал. Нет в ней гнили.

— Думаешь нет?

— Знаю! Поэтому и советую: понаблюдай и убедись. Тем более выбора у тебя всё равно нет, ведь на пари согласился! Ловко я тебя на крючок подсадила, а?!

Он взглянул на нее с подозрением, а она продолжила:

— Помнишь, как говорил: «Не родился еще тот, кто меня на крючок подсадит!» Молодой был, самоуверенный до чёртиков!

— Дана, Дана, — усмехнулся Орлов.

— И ведь не устоял перед ней. Как перед ее матерью когда-то?

— Не мели чепухи.

— Это факт, Кирилл. Неоспоримый.

— Понимаю, что берёшь на слабо. Но перебарщивать не стоит.

— Прости… Давить не собираюсь, но… Знаешь, Катя ведь очень избирательна… И не всегда идет на контакт… Но если уж пошла, то… пошла. Вот с тобой пошла. Раз про дождь рассказала. Цени это, Орлов.

Поймав на себе недовольный взгляд, Дана потупила свой и, задумавшись ненадолго, тихо проговорила:

— Только вот способен ли ты?.. Даже не знаю…

— Способен на что?

— Способен ли снова противостоять Громову. Пока ведь счет 1:0 в его пользу, скажу я тебе! — высказалась она и с вызовом взглянула ему в глаза.

— Продолжаешь провоцировать? И как твои пациенты тебя терпят?

— Они не терпят, Холод. Так же, как ты сейчас, они приходят ко мне с проблемой и находят ее решение. И бывает удивляются, что оно лежит на поверхности. Всего-то и нужно взглянуть на нее под другим углом.

— Я не на сеансе у тебя, Птица. Сам решу.

— А все мои пациенты всегда сами принимают решение, Кирилл. Я только помогаю им расставить акценты.

— Я тебе не пациент… Я партнер по пари, — усмехнулся он.

— Вот и помни об этом.

— И последнее на сегодня: почему она скрыла от тебя информацию по Стоцкой?

— По новой подруге? Тебе она не нравится, да?

— Не в моем вкусе.

— Да я не об этом. Тебя что-то в ней настораживает?

— Пока только то, что бойкая и крайне любопытная.

— Это не предосудительно.

— Такое ощущение, что всеми силами под кожу Громовой стремится проникнуть.

— Под кожу, говоришь… Я тебя услышала. Мне надо это обмозговать. По поводу того, что скрывает свою новую знакомую… Может, не хочет мешать мух с котлетами?

— Объяснись.

— Стоцкая — из ее новой жизни, тогда как мы с ней работаем над устранением последствий из старой, понимаешь. Предварительный вывод: не хочет вмешивать в наши сеансы свою новую жизнь.

— Будем думать, что в этом вопросе в ней проявилась скрытность Василия.

— Она знает, что начну «копать», ведь рассматриваю под лупой всех, кто ее окружает. О ком мне становится известно… Понять девочку можно. Она столько лет находилась под тотальным контролем деда. «Под колпаком у Мюллера», как она это называет. Наконец получила долгожданную свободу. Относительную, конечно, но все же свободу. И очень бережно ее охраняет… Мало кого допускает в свое личное пространство. Стоцкую вот допустила. Допустила и, видимо, сама хочет решить, правильно ли сделала. Не ошиблась ли снова. И, похоже, решать это она будет без посторонней помощи. Без моей в том числе. Хорошо это или плохо — пока неясно. Будем посмотреть.

— Как любит говорить Самед… — закончил за нее Орлов.

— Точно! Как он кстати? Ты поддерживаешь с ним связь, да?

— Завтра поддержу.

— Завтра? Он в стране?

— Нет. Встреча состоится на его территории.

— Зачем она тебе понадобилась?

— Связался со мной. Похоже, что-то нарыл по Миронову.

— По Василию?

— Угу.

— Значит, жив каналья?

— Ничего это пока не значит, Дана.

— Почему?

— Сказал: что жив, что мертв — бесполезен.

— Самед в своем репертуаре: ни конкретики, ни определенности. Не боишься, что съездишь впустую?

— Надеюсь, даст наводку, где искать. Самого или компромат, который он припрятал.