Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— Как ни прискорбно, Даниил Сергеевич, но отдых порой бывает сопряжен с разными форс-мажорными обстоя…

— Помолчи, Марь Иванна, — прервал подругу дед. — Готов тебя выслушать, Катерина. Потрудись объяснить свой внешний вид. И не стесняйся добавить конкретики.

Послышалось тихое Машкино: «Пипец…», а следом — её же удрученный вздох.

— С горки неудачно скатилась, — в навалившейся тишине ответила я.

— С кем? — последовал следующий вопрос.

— С Мишей, — вздохнула я, уже морально готовая к тому, что дед сейчас настоит на том, чтобы я сегодня же съехала из общаги. Ведь прокололась же, как сказала бы Марья, если бы не лишилась дара речи. Сейчас дед выстроит свою любимую логическую цепочку относительно того, что я не в состоянии жить самостоятельно, и «финита ла комедия». Я принялась напряженно ждать, но дед меня удивил: нравоучений так не последовало.

— Щенок, — только и буркнул он. И добавил: — Надеюсь ты поставила точку в ваших с ним отношениях.

— Поставила. Кажется…

— Научись, наконец, говорить «нет», Катерина. Если не умеешь говорить «нет», то твоё «да» ничего не стоит. Притормози у обочины, — обратился он к Николаю Николаевичу.

— Делается, — негромко откликнулся тот. Машина плавно съехала вбок и остановилась, мигая фарами.

— Обследование проводилось?

— МРТ.

— Где результат?

— Вот, — я вынула из рюкзака бумаги и протянула ему.

Дед прибавил света в машине. Вынул из внутреннего кармана пиджака очки. Надел их и воззрился в бумаги.

— Вроде все неплохо… Головокружение было?

— Было. Нет.

Он повернулся и взглянул на меня своим фирменным инквизиторским взглядом.

— Было. Только совсем небольшое. Сейчас нет, — объяснила я.

— Тошнота?

— Нет. Почти…

Он потянулся ко мне, чуть откинув назад спинку своего сидения и, кажется, придавил Машке коленки. Но подруга и глазом не моргнула. Только стойко улыбалась, глядя в лицо своего экзекутора.

— Ближе! — распорядился дед.

Я оторвала спину от сидения и приблизилась к своему инквизитору, прекрасно осознавая: от того, что он сейчас разглядит, будет зависеть мое ближайшее будущее. Дед обхватил мой подбородок. Всмотрелся в глаза. И пробурчал:

— Странно… Реакции не наблюдаю.

— Какой реакции, деда? — пролепетала я.

— Реакции на мои прикосновения, — сообщил он, продолжая вглядываться: еще чуть-чуть и дырку во мне просмотрит. — Ты позволила мне прикоснуться к лицу и не отскочила, как ошпаренная.

— Куда ж я тут отскачу?..

— Даже не дернулась… Странно. В чем причина?

— Ух ты! — воскликнула Марья, — Это отдых пошел ей на пользу — не иначе!

— Не поспоришь, — бросил дед, не сводя с меня глаз.

— Спасибо, что позволил поехать, дедуль, — решила я еще раз поблагодарить его. На всякий случай.

— Всё опасался, как бы чего не вышло, — с расстановкой заметил он, — Но, вот ведь парадокс: как опасался, так и вышло.

— Что вышло, дедуль?

— Вот это вот всё! — недовольно воскликнул он. Выпустил мой подбородок из захвата своих пальцев, подхватил бумаги с обследованием с коленей и тряхнул ими перед моим носом.

— А это… Это мелочи… Не сердись, пожалуйста… Сам же сказал, что всё неплохо, — с опаской прошептала я.

— Этих мелочей бы не случилось, если бы дома осталась!

— Не начинай, дед, — предостерегающе проговорила я. — Даже не думай снова закрыть меня в четырех стенах…

Какое-то время мы поиграли с ним в гляделки. Потом он недовольно скривил губы и велел Николаю Николаевичу:

— Поехали!

Тот послушно кивнул и уточнил:

— В общежитие?

— Конечно! — ответила я за дедушку. Тот не стал спорить — только отвернулся от меня и принялся снова изучать записи в бумагах. Мы снова тронулись в путь.

— Что у вас там сегодня на ужин? — услышали мы с Машкой спустя несколько минут. И радостно переглянулись, подмигнув друг другу.

— Ужином сегодня заведую я, — отчиталась подруга.

— Так очередь Катерины, если я ничего не путаю.

— Ну, она ж у нас травмированная как никак…

— Да все с ней в порядке. Судя по результатам обследования.

— Вот же ж… Оказия какая приключилась… Это моя вина, Даниил Сергеевич! Проворонила… Что уж теперь… — застрекотала подруга, — А на ужин у нас сегодня макароны под соусом балоньезе. Мое коронное блюдо. Вкуснотень неописуемая! Пальчики оближешь!

— Скверная привычка, — негромко бросил дед.

— Что? — встрепенулась Марья.

— Если пальцы лизать, — проворчал он, — можно получить расстройство желудка, Марь Иванна.

— Так я ж образно! Извините, Даниил Сергеевич, не углядела за подругой. Минус мне жирнючий, канеш, — страдальчески вздохнула Марья. — И ваше недовольство мною вполне объяснимо.

— Тобою?

— Конечно! Кем же еще! Я же за нее поручилась. Но вот не уследила.

— Да, Катерина… Гляди, даже подруга сомневается в твоей самостоятельности. Значит, я прав: ты не готова к самостоятельной жизни. Есть, над чем подумать, правда? Пора смириться с очевидным.

— А мы и подумаем! — ответила подруга за меня. И понеслось: — Проведем разбор полетов…. Обсудим все за и против. И… и примем меры!

— Проведи, Марь Иванна, проведи… Хотелось бы на это взглянуть.

— На что?

— Как разбор полетов проводить будешь, — усмехнулся дед.