Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— Вот зачем ты взялся настраивать меня против Марьи?

— И не думал. Просто дал совет: выясни, где она нахваталась этой спорной манеры общаться. Удостоверься в надежности той, кто сейчас рядом с тобой. В общем, займись подружкой. Поиски отца оставь мне.

— Ах вот ты о чем! — встрепенулась я, ухватив догадку за хвост, — Решил отвлечь меня от дела папы, да?

— Никакого дела нет.

— Может и нет, а вот вопросы у меня есть! И я продолжу искать на них ответы, так и знай! Только теперь мне будет сложнее. Потому что придется работать на два фронта. Параллельно по Марье и по папе. Ты же не поможешь ни там, ни там, верно?

Дед продолжал молчать, на первый взгляд безмятежно созерцая снежный вихрь, занимающийся за лобовым стеклом машины.

— Хотя… Думаю, что могу смело сконцентрироваться на поисках отца, — не унималась я, — Потому что уверена, что ты «пробил» Марью по своим каналам. Ведь ты навел справки о ее женихе! В ресторане, помнишь? Когда Маша просила твоего разрешения на нашу поездку в «Империал». То есть Сашу ты проверил, а саму Машу — нет? Это нелогично. — старалась я говорить вдумчиво, спокойно, — Этого просто не может быть. Я знаю тебя всю свою жизнь. Ты всё всегда контролируешь. Ты просто не можешь иначе. Вывод: ты бы никогда не позволил нам с Марьей общаться, если бы «нарыл» на нее что-то реально компрометирующее. Значит, она чиста.

— Как слеза ребенка, — сыронизировал дед, усмехнувшись. И добавил: — Учись разбираться в людях без посторонней помощи. Всегда надейся только на себя.

— То есть мне и на тебя не надеяться?

— Я не вечен. Сейчас у тебя есть отличная возможность попрактиковаться на Стоцкой. Советую ее не упускать. Сконцентрируйся на белых пятнах в жизни подружки и нароешь много любопытного, уверяю тебя.

— Ясно. В общем, Марья — твой отвлекающий маневр. Чтобы я не искала отца. Я просекла твой трюк. Он раскрыт.

— Просекла, говоришь… Молодец. Но главного смысла всё же не уловила. Печально…

— И какой же главный смысл, по-твоему?

— Слушала невнимательно… Слишком много эмоций. Они и помешали тебе уловить суть. Ладно, повторю: воспользуйся билетом во взрослую жизнь, который я тебе предоставил. Начни, наконец, ее строить, пока я не передумал.

«Интересно, что он скажет, если узнает, что я уже воспользовалась этим его билетом по полной?» — мысленно задалась я вопросом и не смогла сдержать коварной усмешки.

— Чего усмехаешься? Есть то, чего я не знаю? — сразу ухватился он.

— Сейчас узнаешь.

— Потрудись объяснить.

Тон его голоса казался спокойным, но я почувствовала, как он напрягся.

— Все просто: или ты мне рассказываешь, где папа, или мне придется добывать вводные у третьих лиц.

— Каких еще третьих?

— Не важно…

— Не трать время — ты ничего не выяснишь!

— Почему?

— Потому что всё под контролем.

— Послушай, ты же знаешь, что с ним случилось! Ну, точно ведь знаешь! Расскажи мне! — пошла я в наступление и расслышала:

— Даже Орловского щенка трясти бессмысленно.

Расслышала и… Перед глазами на мгновение все померкло. Но как следует испугаться я не успела. Потому что в ни с того, ни с сего загудевшей голове неожиданно зазвучал голос Кирилла Андреевича:

«Только не молчи. Рассказывай всё по пунктам: что видишь, ощущаешь и так далее. Сможешь? Твой отец умеет».

Именно этого он потребовал, когда «тестировал» меня в номере «Империала», а я доказывала, что умею вспоминать ничуть не хуже своего отца.

Я распахнула глаза и в следующее мгновение вдруг будто шмякнулась лбом о косяк двери. Удар и боль показались настолько реальными, что я потерла лоб ладошкой и на секунду снова прикрыла глаза. А когда разлепила веки, увидела, что стою за дверью дедушкиного кабинета. У нас дома. Глаза слепит от солнца. Яркого. Летнего. Я жмурюсь от его назойливых лучей и прячусь за косяк двери от настежь распахнутого окна напротив. Шторы собраны по его бокам и совершенно не мешают настырным лучикам атаковать мое лицо.

Сражаясь с ними, слышу настойчивый голос мамы и стремлюсь передать ее слова.

«Кому? — мысленно задаюсь вопросом и отвлекаюсь, — Кириллу Андреевичу? Кажется, его нет рядом…»