Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— Ну не факт… — задумчиво изрекли мне в ответ.

— А вот он считает, что факт, Маш… Заявил, что сначала заинтриговать его должна была и уж потом…

— Нууу… Так-то да… Наверно… Слушай, а он случайно не клон твоего деда, не? — усмехнулась моя «заноза».

— С чего вдруг?

— С того, что такой же морализатор! Тебя послушать, так они с Громовым прям два сапога — пара.

— Не думаю… Дедушка хороший, а Жаров…

— А что Жаров?

— Мутный он какой-то, понимаешь. Высокомерный. Говорит с холодком… Даже с пренебрежением. В общем, нет, они с дедом не похожи.

— Ну почему же! Жаровская манера общаться вполне схожа с Громовской, скажу я тебе! Единственное что: Даниил Сергеевич не видится мне мутным. Вот холодным и порой высокомерным — да. Ещё я бы сказала — расчетливым: своего не упустит. А вот мутным — точно нет.

— Ну спасибо и на том…

— А что? Извини, говорю, как есть. Понятно, что ты многого в нем не замечаешь. С рождения ведь привыкла. А мне со стороны виднее! Ладно, оставим твоего деда в покое. Что ещё его клон заявил?

— Заявил, что жениться Кириллу Андреевичу не позволит.

— В смысле «не позволит»?

— Ещё раз, я имею в виду.

— Еще раз?

— Орлов был женат на его дочери, Маш. Жаров же неспроста его зятьком называет.

— Ну, хорошо, что был! Развелись, значит, да?

— Нет. Ее не стало… Давно…

— Авария?

— Нет… Там другое… Подробностей не знаю…

— Ясно… Кстати, о женитьбе Орлова я так инфы и не нашла, одна надежда, что Саша что-нибудь путное на этот счет нароет… Ладно… Как ни крути, а Жаров с Орловым — родственники-то бывшие!

— Жаров так не считает.

— Как не считает? Сросся он с твоим Орловым что ли? — с сарказмом усмехнулась «заноза». — Прихватизировал? Ууу, деспот! Ну ничего! Мы его уломаем и высочайшее дозволение выбьем! — заговорщицки подмигнула мне подруга. — А пока оставим твоего Жарова в покое. Пусть передохнёт, а то обыкался там, наверно.

— Он не мой, — по привычке проворчала я.

— Снова—здорова! — слегка улыбнулась Машка, а я порадовалась, что настроение ее постепенно приходит в норму: градус агрессии явно снизился, да и морщинка на переносице почти разгладилась. — Вот заладила! Орлов — «не мой», теперь Жаров — опять «не мой». Как не твой-то! Ты только погляди, как он за тобой увивается! Ни мороз ему нипочем, ни жара… Прикинь, как муторно ему с клюшкой своей по гололедице за тобой ковылять! А ведь ковыляет же!

— Значит, точно следил за мной, по-твоему?

— Неее, что ты! — с иронией выдали мне, как полнейшей глупышке, — Случайно за одним столиком с тобой в кафешке оказался, ага!

— А с чего ты взяла, что мы сидели за одним столиком?

— Л—логика! Сама же сказала, что в кафешке его встретила. Он, стало быть, решил, что на морозце с разговорами подкатывать — не вариант. Во-первых, возраст уже не тот — ноги гудят. Тем более, что он их еле носит. Во-вторых, руки мерзнут, клюку держать непросто.

— Он в перчатках ходит…

— Ну и что! Таскать ее с собой — само по себе то еще удовольствие! А тут еще тебя на разговор раскрутить надо! И уследить, чтоб не слиняла раньше времени! — с энтузиазмом продолжила Марья, — А в тепле и уюте — самое то! Уют, знаешь ли, к душевности располагает! Согреешься, кофейку горяченького хлебнешь — размякнешь и кааак выдашь всё обо всех до седьмого колена! Короче, старик всё просчитал — да.

— Тебя послушать, так мое положение совсем незавидно…

— Что-то ты «раскисла» совсем, — заметила Марья, оглядев меня критическим взглядом, — Ничего, сейчас пельмешей пожуешь и духом воспрянешь! Что ты ему по отцу ответила? — не отступилась она от допроса, — Держи! — Мне пододвинули тарелку и вручили вилку. — Может, хлеба?

— Нет… Спасибо…

— Сока налить? Саша вишневого принес.

— Твой любимый! Умничка какой: не забыл! — похвалила я Александра. И ведь сработало!

— У него память — что надо! — выдала моя Царевна—Несмеяна. И улыбнулась по-настоящему: во все тридцать два зуба!

— Налетай! — распорядилась Марья. Уселась напротив, придвинув себе тарелку с семью штучками получившихся «разварюх».

— А почему себе так мало сварила?

— Наедаться на ночь глядя? Ну ты даешь! Ты хоть жуй их что ли!

— Есть хочу! — известила я ее с полным ртом. — Очень!

— Тебя что, неделю не кормили?

— Почему неделю? — прожевав, спросила я.

— Глотаешь как баклан, — проговорила она и взглянула на меня с сочувствием.

— У меня в стрессе аппетит всегда волчий, — поделилась я, жуя очередной пельмень, — С детства. Так Полина говорит.

— Ясно… Блиин! Не увиливай от темы! — резво вернули меня к повестке «допроса», — Что ты этому Каменнолицему по отцу ответила?

— Правду, Маш. Нельзя вспомнить того, чего не знаешь.

— Подожди. Может, Гринёв следил за Жаровым?

— Может и так, — предположила я, подцепив на вилку очередной, подостывший пельмеш.

— Значит, сам Орлов «светиться» не стал. Служку прислал.

— Гринёв — не служка, Маш. Думаю, он его правая рука.

— Не буду спорить. Ладно, что мы имеем в сухом остатке?

— Что, о Мыслитель?

— Не льсти мне! — усмехнулась «заноза».

— И не думала! Ты помогаешь мне взглянуть на всё под другим углом, — ответила я, постепенно «оживая». Взглянула в свою тарелку, а там десятка пельменей — как не бывало!