Вслед за ветром

— Хороший конь. Гнедой тоже. Ты уверена, что отец не выпорет тебя за то, что ты отдала его? — Последние слова Наварро были шутливыми, но он произнес их серьезным тоном.

— Конечно нет. Папа разрешает мне делать то, что я считаю нужным. Скорее всего, он скажет, что лошадь — недостаточная награда за то, что ты дважды спас меня. Папа нас никогда не наказывал, хотя, думаю, в последнее время он хотел бы наказать мою младшую сестру. Иногда она становится просто невыносимой. Она очень красивая и образованная, но при этом избалованная и взбалмошная.

Подумав о сестре, Джесс издала протяжный вздох. Интересно, что скажет Мэри Луиза о красивом и загадочном Наварро и что он скажет о ее сестре? Джесс посмотрела на свою мужскую одежду и вспомнила красивые платья своей сестры, выглядевшей, как настоящая леди. Разве сможет она состязаться с такой красавицей в глазах Наварро? Ее взгляд вновь пересекся с его взглядом. Джесс покраснела.

— Прости, не следовало мне говорить о сестре. Просто она доставляет отцу столько неприятностей после своего возвращения из школы.

Раздосадованная воспоминаниями о требованиях Мэри Луизы нанять прислугу, Джесс постаралась отогнать мысли о сестре.

— Обе лошади принадлежат отцу. Карлос помогал укрощать их. Бен позволил мне приручить его. Он один из тех диких существ, которых надо полностью переделывать, прежде чем они начнут служить.

Взгляды Джессики и Наварро вновь встретились. Чем ближе они придвигались друг к другу, тем сильнее ощущали взаимное странное напряжение. Рука Наварро медленно прикоснулась к ее руке, лежавшей на спине Бена. Он как бы случайно задел ее, гладя лошадь. Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, а потом одновременно отвели глаза.

Он думал о том, имеет ли ее последнее высказывание отношение и к нему.

— Преданная лошадь — это очень важно. Она может быть защитником. А плохой конь может стать потерей.

Наварро еще раз нежно погладил Бена. Джесс спросила:

— Ты сердишься, что я отпустила твою лошадь? Я не имела права отпускать ее без твоего разрешения. Но я растерялась и не знала, что делать.

— Джесси, мой конь был стар, он сильно устал. Он пробыл у меня недолго, так что мы не были старыми друзьями. Моего настоящего коня украли, а для меня имел значение только он.

Наварро посмотрел вдаль и глубоко вздохнул. Ему сделалось нехорошо от этой неприкрытой лжи.

— Я не мог завести новую лошадь. Я некоторое время был без работы. Поэтому решил принять твое предложение. Деньги, лошадь, седло, жизненный комфорт — все это звучит довольно заманчиво.

Наварро ничего не сказал о влечении к ней, но Джесс постаралась скрыть свое разочарование.

— Мы не обсудили твои деньги. Наемники берут дорого?

Наварро смотрел, как заходящее солнце золотит своими лучами ее рыжеватые волосы. Ее голубые глаза смотрели настороженно. Она напряглась, напряжение чувствовалось и в ее голосе.

— Не знаю. Я не наемник. Это слишком опасная работа. Мне нравится оставаться живым.

Эти краткие и неожиданные фразы заинтриговали Джесси. Она задумчиво смотрела на Наварро некоторое время, потом сказала:

— Но ты такой быстрый и внимательный. Ты выхватываешь свой пистолет быстрее, чем другой успевает глазом моргнуть.

Наварро пожал плечами.

— Адамс был пьян и двигался медленно.

— Это не умаляет твоих способностей. Я видела, как ты вел себя там. Тебе, наверное, часто бросают вызов?

— Я стараюсь не выставлять напоказ свое умение, поэтому мне угрожают не так уж часто.

Джесс спросила с явным недоумением:

— Разве ты жив до сих пор не благодаря своему оружию?

— Я держусь особняком, не показываюсь в городах, не сую нос в чужие дела, и это часто помогает мне. Если дела не ладятся, я уезжаю.

— Я не это имела в виду. Как ты зарабатываешь на жизнь?

— Всем, что подвернется под руку, когда в этом появляется необходимость.

— Темные делишки? — дерзко спросила девушка.

Наварро усмехнулся.

— Я думал, это не имеет для тебя значения и ты не будешь причитать по этому поводу. Ты и так уже знаешь обо мне больше, чем кто-либо. За два дня с тобой я сказал больше слов, чем за три года. Я ведь одиночка.

Джесс снова покраснела. Надо сказать, она за эти два дня тоже краснела больше, чем за предыдущие несколько лет.

— Прости. Мне не хотелось проявлять излишнее любопытство. Просто я хотела поближе познакомиться с тобой. А ты, Наварро, довольно разговорчив для человека, который не любит говорить.

Он понял, что несколько обидел ее. Уже вежливее он сказал:

— Джесси, ты можешь говорить со мной, сколько тебе захочется, но не жди от меня ответов на все твои вопросы. Слишком много вопросов заставляют меня нервничать, мне так и хочется сорваться с места. Я ничего не могу с этим поделать. Это моя натура. Я спокойно чувствую себя, перекинувшись с тобой парой слов, но на большее меня не хватает.

Его последние слова несколько успокоили Джесси, и она продолжила свою слегка льстивую речь: