Вслед за змеями

Очередная дверь выдала себя лучом света сквозь замочную скважину. Она отворилась легко, стоило только толкнуть створку. Словно Марью здесь ждали.

Раньше это было людской – кровати еще угадывались под белыми пыльными пологами, несколько распахнутых сундуков громоздились в углу. Сейчас здесь было пустынно, как в склепе, и Марья в глубине души догадывалась почему. Она прошлась по комнате, одно за другим сдергивая покрывала из грубого жесткого холста.

И не удивилась, когда с одной из кроватей ткань сползла, обнажив каменные тела.

Они походили на спящих людей – умиротворенные лица, серые прожилки на висках и запястьях венками проступали сквозь кожу. Закрытые глаза, чуть приоткрытые губы – Марья затаила дыхание, словно могла их разбудить. Некоторые лица казались знакомыми – кажется, она видела их, когда поднялась суета из-за появления Змеи.

«Пока хозяина нет, весь дом спит, слуги спят», – вспомнила Марья слова Аксиньи. Вот, значит, как они спят.

Она прошлась вдоль кроватей, сдергивая оставшиеся простыни, словно надеясь найти одно-единственное тело. И нашла его.

Тело Аксиньи.

Вырезанное из серого мрамора, оно повторяло ее с такой тщательностью, что Марья могла разглядеть каждый волосок в косах. Только вместо лица осталась оплавленная маска. Марья провела кончиками пальцев по волосам мертвой служанки, прощаясь с нею, удивленно потерла пальцы – камень был теплый.

В череде тел оставалось еще одно укрытое, лежащее в стороне от остальных. Марья сдернула покрывало и с него – и замерла с тканью в руках. Последним оказался Альберт, такой же каменный и бесцветный, как и остальные. Только глаза у него были открыты. Марья склонилась над ним, с удивлением разглядывая искусно обозначенную резцом радужку и зрачок – круглый, как у обычного человека.

«Все спят, кроме приказчика – чтоб, значит, был всегда тот, кто нас разбудит».

Но вот же он, тоже спит. Или просто похож? Марья нахмурилась, все сильнее осознавая, что увязла в паутине загадок поместья и с каждой новой деталью все сильнее и сильнее запутывается в липких нитях. И лучше бы уйти, выкинуть каменные тела из головы, но дотянуться до ответа жизненно важно, словно от него зависит… все.

Перед тем как уйти, Марья укрыла тела, и в воздух взлетело облачко пыли, белой пудрой заискрившейся в безжалостном свете. Дверь за собой Марья прикрыла со спокойным сердцем – стоит ли печалиться по камню? Она и раньше не горевала по служанке и стыдилась этого до боли в стиснутых зубах, теперь же стыд схлынул.

Даже если эта комната – всего лишь иллюзия или сон, Марья все равно была благодарна, и не важно кому: самой непостижимой усадьбе или Змее, плетущей чары на грани яви и сна.

И она совсем не удивилась, когда из светлого коридора вышла в ночные комнаты совершенно не там, где входила.

Кажется, это была та самая тайная комната, которую она так искала. Тихая спальня, рабочий стол у окна, неприкаянно пустой шкаф и зеркало. Огромное черное зеркало от пола до потолка, неровное, в мелких щербинах, с рамой-узором из грубых и необработанных кусков лазурита и малахита, в которых издали угадывались крупные листья.

Марья шагнула навстречу изуродованному отражению, скорчила рожицу. Отбарабанила по гладкой каменной поверхности простенький ритм и хотела уже уйти, когда смутная тень в глубине зеркала дернулась и двинулась ей навстречу.

Первым желанием было отскочить прочь и обернуться, но Марья только пристально уставилась на нее, с наслаждением отмечая, как быстрее и быстрее стучит сердце, как ярче разгорается в груди любопытство, растапливая ледяную корку осторожности и послушания. Марья гадала – тень есть только в зеркале? Или и за ее спиной тоже? Что она сделает – сомкнет длиннопалые ладони на ее шее или только посмотрит из-за плеча, позволяя себя запомнить, чтоб потом вернуться в предрассветном кошмаре?

Азарт согревал – только прижав ладонь к камню, Марья ощутила, как же холоден он и горяча ее кожа. Кажется, в темной глубине зеркала мелькнули отсветы огоньков, но Марья не могла и не хотела оторвать глаз от тени. Она подошла к самой границе, захлестнула отражение, слилась с ним, как призрак сливается с телом, – и в следующий миг на месте Марьи отразилась усталая немолодая женщина с темной косой и зелеными глазами.

– Зачем ты зва… Стой. Ты не Полоз.

Ее голос был похож на шорох камней, осыпающихся в бездну. Она нахмурилась и слегка отстранилась.

– Я не Полоз, – с улыбкой согласилась Марья, внимательно разглядывая нежданную собеседницу. – Я его любопытная гостья.

Слабая улыбка тронула тонкие губы женщины.

– И потому ты в его покоях без приглашения и дозволения?

– Можно и так сказать. Но вообще я просто заблудилась. Нравится мне, знаете ли, заблуждаться.

Зеленоглазую почему-то хотелось развеселить – непременно, любыми средствами, словно кто-то нашептывал Марье на ухо, как это важно.

– Смелая девочка. Но лишь потому, что глупая. Разве ты не боишься, что хозяин тебя здесь застанет?