Вспаханное поле

Элена, как могла, прибрала там, желая сгладить тягостное

впечатление, которое производил этот сарай. Наверное,

с той же целью она прикрыла дверь, оставив лишь узкую

щель: при ярком солнечном свете в глаза бросились бы

грубо отесанные столбы и стропила. Царивший полумрак

придавал обстановке особую интимность.

Маноло не спускал глаз с отца. Тот держался так же

непринужденно и говорил так же уверенно, как в лучшие

дни, когда он распоряжался на ферме. Лишь слегка из¬

менился его голос, звучавший теперь глуше и размерен¬

нее

253

—      Как лошади? — спросил он Пабло.

—      Все так же, дон Панчо.

Без сомнения, этого ответа он и ждал.

—      А машины?

—      Как вы их оставили.

Лицо фермера выразило удовлетворение. Решив, что

наступил подходящий момент сообщить важную новость,

Мануэль сказал:

—      Есть желающие купить их за хорошую цену.

Отец, словно не совсем поняв его, спросил:

—      А по-твоему, надо продавать?

—      Конечно!.. Что же еще с ними делать?

Панчо считал, что на этот вопрос можно дать только

один простой и ясный ответ, который он и дал:

—      Обрабатывать землю!

Он посмотрел на Элену — уж не считает ли она, что

он сказал глупость, потом на Пабло, Хулию и Клотиль¬

ду и прочел на всех лицах горячее одобрение. Но Ма-

ноло, которого решение отца поставило в тупик, воз¬

разил:

—      Но ведь ферма... ферма потеряна.

Пабло это возражение показалось веским, и он обеску-

ражекно посмотрел на фермера. Но тот совершенно спо¬

койно заметил:

—      Есть другие фермы... С помощью Эмилио я арен¬

довал одну, правда, подальше, возле Ла-Пампы.

Этот ответ обрадовал не только Пабло, он пришелся

по душе и Клотильде. Однако, на взгляд Маноло, они

лишь слепо повиновались новой прихоти отца, и он с го¬

речью сказал:

—      Неужели после того, что произошло, вы станете

обрабатывать чужую землю?

Элена беспокойно заерзала на стуле, опасаясь, что

спор пробудит прежнюю вражду между отцом и сыном.

Но Панчо, очевидно, очень изменился. Прежде он напу¬

стился бы на Мануэля, но теперь сохранял спокойствие.

—      Земля не виновата в кознях людей, — настави¬

тельно произнес он, — и для нее нет разницы между хо¬

зяином и пеоном, если они, засучив рукава, с охотой бе¬

рутся за работу.

Было видно, что он заранее решил, как вести себя, и

неукоснительно следует этому решению. Мануэль понял,

что Хулия, Пабло и даже Клотильда поддерживают

254

отца, и, чувствуя, что все-его планы рушатся, проговорил

без всякого воодушевления:

—      Ну, что ж, раз вы так считаете, поедем в Ла-Пампу.

Он открыл дверь, чтобы выйти, и в сарай проник сол¬

нечный свет. Панчо выпрямился и сказал строго и вну¬

шительно:

—      Нет, ты не поедешь. Я тебя не неволю!

Его металлический голос заставил Мануэля обер¬

нуться. Глядя в глаза сыну, Панчо прибавил:

—      Мой отец и Сеферино любили чистое поле, без па¬

шен и изгородей... Я хотел, чтобы оно было вспахано и

плохо ли, хорошо ли, но всю жизнь добивался этого...

Добивайся и ты, чтоб оно было таким, как ты хочешь.

Быть может, впервые Маноло почувствовал безгра¬

ничную энергию отца и его фанатическую приверженность

к земле и не мог не проникнуться глубоким уважением

к нему.

—      Ты, сынок, много читал, — продолжал Панчо, — и,

может, будешь удачливее меня. А коли туго придется, не

бойся, даже если тебе будет грозить тюрьма, потому что в

тюрьму попадают и честные люди!

Возможно, он думал при этом о себе или вспоминал

о поденщике Хавьере. Но, как бы то ни было, не остава¬

лось сомнений, что суровый опыт не прошел для него да¬

ром. Глядя через полуоткрытую дверь на залитую солн¬

цем кукурузу, он, словно желая оправдать свое поведение,

сказал сыну:

—      Я уже слишком стар, чтобы отвернуться от поля...

Не знаю, понимаешь ли ты меня?

—      Понимаю, — ответил взволнованный Маноло.

Отец улыбнулся, словно этот ответ снимал с его души

тяжесть.

—      А раз понимаешь, сынок, поступай так же, как Се-

ферино, — держи путь туда, куда тебя тянет. А я...

Он заметил обращенные на него взгляды Элены, Паб¬

ло, Хулии и Клотильды и поправился:

—      ..А мы пойдем дальше той дорогой, которой шли

всегда: наша доля — пахать и сеять.

Он снова устремил взор на краешек пашни, виднев¬

шийся через полуоткрытую дверь, и так велико было его

волнение, что в первую минуту он даже не заметил, как

Элена, подойдя к нему, обняла его.