Вспять: Хроника перевернувшегося времени

Илья спал в своем доме. Ирина Ивановна, знавшая о случившемся, лежала на печи и думала: за что так судьба с нею обходится? То муж умер, то вот сын человека убил. Скорее всего, не со зла, случайно — люди, которые видели, так говорят. Но дело сделано.

А видели, оказывается, многие — непонятно, каким образом, ведь, кроме Юрика, в кафе никого не было. Рассказы о событии, передаваемые из уст в уста и облетевшие за пару часов весь Рупьевск, начинались сначала со слов: «Вдовина говорила, что ей Бучкова говорила, что она от Матяхиной сама слышала…», а потом превратились в прямые свидетельства: «Иду я, значит, мимо «Аромата», вижу: скорая, полиция, пять машин стоят и крики страшные!» Или: «Захожу в «Аромат», смотрю, ты не поверишь, бывший Настин дружок, технолог с ГОПа, фамилии не помню, Ирины с почты сын, схватил бутылку и Анатолия. Настиного жениха, по голове, по голове, по голове! Кровища!» Или даже так: «Сижу в «Аромате», вижу: Анатолий и Илья ссорятся. Надо, думаю, подойти разнять. А он, Илья, как на меня заорет: не подходи, убью! И хватает нож — и пырь со всей силы в Анатолия! Тот на пол, а он в него еще раз пять ткнул, а потом на Анастасию кинулся и на меня! Еле-еле я успел ее из «Аромата» вытащить, а то бы он и ее прирезал!»

Ирина Ивановна понимала: половина того, что рассказывают, чистый бред. Узнав о случившемся, она сама побежала в полицию, ее не пустил дежурный, но вышел Витя Сурьев и все более или менее растолковал. Легче, конечно, не стало, но что-то все-таки определилось.

Задолго до полуночи она все посматривала на часы и заглядывала в комнатку сына, будто надеясь, что переворот времени не обязательно случится в ноль часов ноль минут, может, и пораньше?

Но нет, Илья появился ровно в полночь. Ирина Ивановна тоже спала — потому что спала и прошлой ночью, когда еще ничего не случилось.

Через некоторое время раздался стук в дверь.

Ирина Ивановна, плохо понимая, что к чему, слезла с печи, пошла открывать.

Это был лейтенант Сурьев.

Мать сразу все вспомнила, бросилась в дом, в спальню сына, и вздохнула с облегчением: Илья спокойно спал, ровно дышал, обняв подушку и вдавив в нее щеку. Ирина Ивановна поправила подушку, погладила Илью по голове и пошла обратно к двери. Она была в халате. Как заболел Геннадий, так и перестала спать в ночной рубашке, чтобы всегда быть готовой вскочить к больному мужу. Да и неудобно ей казалось: муж рядом страдает, ничего не может, а она будет рядом в ночнушке блаженствовать, как молодая…

— Чего хотел? — спросила Ирина Ивановна Сурьева.

— Сами знаете, теть Ир. Илья человека убил.

— Если бы убил, он был бы мертвый, а он теперь уже наверняка живой. Ты в больницу позвони, узнай.

Сурьев подумал, что это действительно не помешает. Позвонил в приемный покой, ему сообщили, что Анатолий Столпцов, который поступил накануне вечером убитый, в полночь исчез.

Дежурная говорила спокойным голосом, будто не видела в этом ничего особенного. Видимо, она стала привыкать, что те, кого привозят умирающими или мертвыми, на другой день оказываются здоровы и освобождают койко-места, причем без всякой выписки.

Выслушав это, лейтенант, однако, не усомнился в правильности своих действий.

— Теть Ир, я все понимаю, — сказал он. — Но есть такая вещь: правосудие. Если я его не пущу в ход, завтра все друг друга поубивают.

— А послезавтра все опять оживут, — отмахнулась Ирина Ивановна.

— А если послезавтра не будет? Короче, разрешите пройти.

Ирине Ивановне пришлось посторониться, лейтенант прошел, разбудил Илью, предложил ему одеться и проследовать обратно в отделение.

— А сегодня что?

— Вторник.

— Значит, Анатолий жив! Ведь жив?

— Скорее всего, хотя факт до конца я еще не проверил. Но факт убийства как был, так и остался. Понимаешь. Илья? Так что извини.

Илья пожал плечами, но спорить не стал, начал одеваться.

— Вы что, совсем без ума? — спросила Ирина Ивановна. — Все целые, всё нормально, а вы в отделение опять собрались. Зачем?

— Мне надо протокол до конца составить, а потом, теть Ир, не беспокойтесь, я постараюсь, чтобы Илью под подписку отпустили.

— С какой стати? Убийства же не было!

— Было, теть Ир. А то, что убитый жив оказался, это уже другой вопрос. Может, будет квалифицировано как покушение, это не мне решать, а суду.

— Какой суд, о чем он, Илья? — совсем растерялась Ирина Ивановна.

— Как ни странно, рассуждает он логично, — сказал Илья.

Ирина Ивановна всплеснула руками и, видя, что двух балбесов (так она их мысленно в сердцах называла) не переубедишь, стала наскоро собирать Илье что-нибудь покушать. Заодно и на долю Сурьева добавила кое-что, включая бутылку пива.

— Это вы зря, теть Ир… — начал было лейтенант, но Илья осадил его несокрушимым российским доводом, не переводимым ни на какие другие языки:

— Да ладно тебе!

И Сурьева этот довод мгновенно убедил.

Ирина Ивановна, сдерживая слезы, провожала сына, но вдруг, глянув в сторону, удивилась:

— Илья, а ты куда кровать дел?

— Какую кровать?

— Отцовскую, я вчера притащила из сарая!