Всполохи настоящего волшебства

— Ой, — смутилась ведьмочка. — Я про эту вещь только краем уха как-то слышала. Но это же не лечится, да?

— Вроде бы все должно пройти само. — Мое пожатие плечами, очевидно, ее не сильно успокоило. Сложно сказать, что больше пугало Лукрецию, потеря источника заработка или потенциальных наставников для дочери, грозящей вырасти как минимум в звезду районного масштаба, правда, совсем не эстрадную, а магическую. — Лучше приготовь комнату для гостьи. Этим-то двум кабанам все равно где спать, а ей хоть какой-нибудь комфорт обеспечить надо.

— Постараюсь, — задумчиво кивнула женщина, потихоньку прибирающая бразды правления домом к своим рукам. Впрочем, я и мои друзья этому только радовались. Во всяком случае, давиться кое-как сваренными обедами уже не приходилось. И выгребать из углов клубки пыли тоже. — А вы что будете делать?

— То, в чем помочь мне не сможет никто другой. — Усталость мягко, как гидравлический пресс, наваливалась на плечи, а рот, будто сам собой, растянулся в зевке. — Спать!

Завалившись на кровать в своей комнате я, похоже, уснул раньше, чем закрыл глаза. И тотчас же проснулся от жуткого грохота где-то неподалеку и чьего-то громкого вопля. Вылетел в коридор, окутанный сферой темной энергии. По-моему, косяк в моей берлоге придется менять. Предыдущий на пол стек. Почему-то было темно. В голове пусто. Что-то треснуло в соседней комнате. Я метнулся туда и получил по лицу грубой глиняной вазой. С водой. И кажется, даже с цветами. Не успел их рассмотреть, слишком быстро распались прахом. Поднявшая руку на хозяина дома особа очень сильно напоминала испуганную кошку. Она точно так же прижала уши к голове, скалилась и шипела. Даже кинжал в руке чем-то неуловимо напоминал занесенную для удара лапку с выпущенными из бархатных подушечек коготками.

— Фина, — констатировал я, успокаиваясь и понимая, что не надо ловить воров или защищать парализованных друзей до последней капли крови от убийцы, пришедшего доделать начатое. Переполох подняла полуэльфийка, очнувшаяся, вскочившая и пнувшая, если не ошибаюсь, ночной горшок. Просто чем еще могла быть видавшая виды грубая деревянная бадья с обломанными краями, установленная в комнате гостьи, ума не приложу. Воды для умывания в ней во всяком случае не имелось. Выспаться определенно не удалось. Но открывшееся здесь и сейчас зрелище того стоило. Есть во взволнованных девушках нечто такое, притягательное. Смотрел бы и смотрел. А лучше бы потрогал. — Ты чего шумишь? Ночь на дворе. Хм. Глубокая, кажется.

— Где я?! — панически взвизгнула бард. — Зачем ты меня сюда притащил?!

— У меня в гостях. — Ответ, кажется, перепугал ее еще больше. — Ты ничего не помнишь? На нас во время разговора с тобой напали. Тебя, Алколита и Ассасина парализовало. Меня, впрочем, тоже, но священники потом откачали, чтобы самим наши тушки до дома не переть. В гостиницу, уж извини, доставить побоялся. Мало ли какие там хозяева, что бы Ош о них ни говорил. Да и устал сильно.

По правде говоря, последняя причина была решающей. В тот момент даже о ее чудесных формах не думал.

— Я иду домой! — В голосе девушки смешался такой коктейль эмоций, что распознать его было сложно. Но облегчение там точно имело место. Интересно, а что она подумала, проснувшись в незнакомой обстановке, а потом увидев настырного поклонника?

— А ты ничего сначала не хочешь сделать? — Мой невинный вопрос заставил ее снова напрячься.

— О чем ты? — осторожно спросила полуэльфийка.

— Ну оденься хотя бы, — хмыкнул я и кивнул на ее вещи, сваленные на стуле, стоящем рядом с расстеленной кроватью.

Фина, наверное, в первый раз с момента пробуждения соизволила себя осмотреть и непроизвольно попыталась прикрыться руками, в одной из которых все еще был зажат кинжал. Не сказать, чтобы открывшееся мне зрелище от этого много потеряло. Почему Лукреция решила раздеть девушку перед тем, как уложить ее в постельку, точно сказать затрудняюсь. Но факт, что у ведьмы не оказалось никаких ночных рубашек, кроме своих, неоспорим. А она по росту не сильно превосходила свою несовершеннолетнюю дочь. На полуэльфийке полупрозрачная тряпочка натянулась, как кожа на барабане. И почти ничего не скрывала. Когда очаровательная певица поняла, как выглядит, то покраснела до цвета хорошо проваренного рака.

— Выйди! — стыдливо попросила она, сдергивая с кровати одеяло и пытаясь хоть им замаскироваться.