Всполошный звон. Книга о Москве

Это училище дало русской культуре многих замечательных деятелей, среди них — великий ученый, поэт и художник Михаил Ломоносов, поэт Антиох Кантемир, поэт и просветитель Василий Тредиаковский, зодчий Василий Баженов, географ, исследователь Камчатки Каташихин, математик Магницкий. Каждый из них пользовался славой и уважением при жизни в соответствии со своими заслугами, даже несчастный Баженов, испытавший на себе всю тяжесть ненависти Екатерины II. За исключением Василия Кирилловича Тредиаковского. Это фигура трагическая, не понятая современниками и до сих пор не получившая должного признания. С юных астраханских дней поповский сын Василий был одержим страстью к учению. Его отметил Петр, побывавший в Астрахани по пути в Персию во время русско-персидской войны. Заломив юноше мягкий чуб, Петр долго вглядывался в его глаза и сказал, будто жалеючи: «Вечный труженик!» Царь как в воду глядел. Такого трудолюбия не видела русская земля, но как мало благодарности получил Тредиаковский за все свои труды! Он привил России классицизм, реформировал русскую поэзию, введя силлабо-тоническое стихосложение взамен силлабического. Он был первым русским академиком в набитой немцами Российской академии. Но при дворе он был чуть ли не на положении шута. Кабинет-министр Артемий Волынский нещадно истязал его, требуя непристойных стихов на свадьбу шута Квасника с шутихой Бужениновой. Тредиаковский писал стихи куда неумелее не только Ломоносова, но и Сумарокова и все же единственный в свое время проговорился истинной лирикой:

Начну на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны…
Россия мати! свет мой безмерный!..

Или это:

Красное место! Драгой берег Сенеки!
Тебя не лучше поля Элисейски:
Всех радостей дом и сладка покоя,
Где ни зимня нет, ни летнего зноя…

Или так вот, весело:

Канат рвется,
Якорь бьется,
Знать, кораблик понесется.

У Тредиаковского начинают появляться поклонники в наши дни. Известный поэт-просветитель Андрей Вознесенский восторгается его двустрочием: «Императрикс Екатерина, о! // Поехала в Царское Село». В междометии «о» он видит маленькое круглое зеркальце, в которое смотрелась перед прогулкой императрица. Это очаровательно! Беда лишь в том, что Тредиаковский никогда не писал этих виршей, являющих собой злую пародию Козьмы Пруткова на бедного стихотворца.

До сих пор каким-то чудом сохранился Спасский собор Заиконоспасского монастыря. Здание очень нарядно со своими широкими окнами и легкими, голландского типа рамами, парапетами и балясинами изящного рисунка, а венчает его колонная беседка, придающая воздушность большому строению. С улицы храм не просматривается, но когда входишь во двор, он поражает, как чудо. В том же дворе можно увидеть двухэтажный теремок, часть Правильной палаты, — уникальный памятник старины.

А. Вебер. Здание (в основе XVIII в.) гостиницы и ресторана «Славянский базар» на Никольской улице. 1871 г. Фрагмент фасада. Фото 1994 г.

Гостиница была открыта в 1872 г. А. Пороховщиковым. 26 июня 1898 г. в ресторане «Славянский базар» произошла встреча К. Станиславского и В. Немировича-Данченко, положившая начало МХАТу.

В первой четверти XVIII века Никольскую называли улицей просвещения. Книготорговец Глазунов перенес сюда со Спасского моста свою книготорговлю, приобретя для этого самый большой дом на улице, принадлежавший прежде князьям Черкасским (в их память названы два переулка: Большой и Малый Черкасские). Огромный магазин Глазунова славился на всю Россию, здесь бывал, приезжая из Петербурга, Пушкин, а библиотекой для чтения, устроенной при магазине, пользовался Белинский.

Глазунов был не просто торговцем, а фанатиком книги. Он предвосхитил тот тип русских предпринимателей, ярчайшим воплощением которых стал Савва Мамонтов, покровитель художников русского начала (сам одаренный скульптор), создатель знаменитой Частной русской оперы, где Сергей Рахманинов обрел себя как дирижер и помог музыкальному становлению Федора Шаляпина; рядом можно поставить Савву Морозова — ему многим обязан Московский Художественный театр, коллекционеров Третьяковых и Щукина.