Вспоминай меня ночью (СИ)

Но я слышу. И мне страшно за нее. Если он посмеет приблизиться к ней, придется отправить его на более длительный больничный. Может, не стоит даже дожидаться, и урыть мудака прямо здесь и сейчас? Но мне нельзя. У меня еще не сделано одно важное дело. Мне нужно пару дней для оформления своего спектакля. А потом – да!

Отпив из бокала, он, ухмыляясь, встает и идет по направлению к гримеркам.

Встаю следом и вижу, как он останавливается на танц-поле, прижавшись сзади к какой-то девке. Сажусь обратно. Не свожу с него глаз, а он все время смотрит на меня. Мне не нравится игра, которую он затеял…

Музыка меняется, и сцена вспыхивает красным. Это ее номер. Сейчас я буду умирать…

Я вижу знакомый силуэт в красном свете и закрываю глаза. А потом еще и накрываю ладонями лицо, потому, что веки не слушаются и все равно открываются.

В моей голове - фильм с ее участием. Потому, что я помню каждый ее рывок и каждый выпад. Пластику ее тела и волны ее волос. Я помню все. Закрытые глаза не облегчают мне жизнь. Ну, или не жизнь, а как там теперь можно назвать то, что со мной происходит?

Встаю и, не глядя на нее, вылетаю на улицу.

Видео

Сигареты…

И дышу…

Ну, или не дышу, а как там теперь можно назвать судороги моих легких, не приносящие никакого облегчения?

Затяжка… Еще, и еще…

Опять сигарета.

Все мысли прочь!

Сигарета – это я.

Затянись мною в последний раз,

Ткни меня мордой в стекло,

Дави меня, туши мою страсть.

Буду дымить назло.

Боль на фильтре грязным бурым пятном -

Все, что мне от тебя останется.

Урна - мой будущий дом,

И вряд ли мне там понравится.

Серым пеплом осыпятся вниз

Те мечты, что не сбудутся никогда.

Меня вряд ли раскурят на бис,

Шанс если и есть, то один из ста.

Тебе травиться никотином моим,

Тебе - кашлять моими смолами.

Выдыхай скорей мой последний дым,

И закрывай окно, а то - холодно.

Выдыхай скорей

Мою душу наружу, ей тесно,

В твоих легких так мало места.

Выдыхай скорей

Мою душу наружу, ей тесно,

В твоих легких так мало места.

Но, если честно,

Во всем виноват я сам.

(Нойз Мс – Выдыхай)

Пора возвращаться. Там - Марк…

Уже с лестницы вижу, что ни на танц-поле, ни на диванах его нет.

Твою мать! Мне нужно туда зайти. И встретиться с ней. И увидеть ее глаза. И выжить после этого.

Но мне сейчас не о себе нужно заботиться, поэтому я ускоряюсь и почти бегом залетаю в закулисье. Ее дверь приоткрыта.

Да ну, на*уй!

Он же не посмеет вот так тупо!

Или посмеет?

Шаг. Еще шаг. Еще. Еще. И я касаюсь ручки ее двери. Мне НЕЛЬЗЯ туда! Не факт, что он там!

Негромкий стук чего-то об пол сметает все мои сомнения, и я залетаю.

ОНА!

Одна…

Поворачивается…

Надо уйти. Но ноги не слушаются.

Тихий вскрик и поцелуй наших глаз. И мы стоим… не могу выдохнуть… Забыл, как.

И вдохнуть не могу… тону…

– Ненавижу… - шепчет она. – И ее голос заставляет мои веки закрываться от удовольствия. – Ненавижу твои лживые, суррогатные глаза…

Я киваю.

Не могу сейчас позволить себе понять смысл того, что она говорит. Поэтому, просто слушаю совершенное звучание ее голоса.

– Никогда не приближайся ко мне больше.

Вижу, как хрустальные озера взрываются слезами, и она сгибается под моим взглядом.

Это - сильнее меня! Меня больше нет.

Есть только вырвавшееся наружу окровавленное сердце, и мои руки, которые хватают ее за талию не позволяя осесть на пол. И мне хочется сказать, что не надо, что все будет хорошо, но еще больше, что люблю ее, что не предавал ее. Но я, задыхаясь, только шепчу:

– Хлоя…

– НЕНАВИЖУ! – кричит, отбиваясь от моих рук. – Ненавижу…

И я отпускаю… И она в слезах опускается на пол.

Ее лицо в ладонях, а плечи вздрагивают, но больше нет ни звука.

– Выйди, Алекс.

Я закрываю на секунду глаза.

Вот и дракон, охраняющий мою принцессу.

– Вый-ди.

И я выхожу.

Бонус 2 - Дэм Ольваре

Плачет…

Е*ануться! Ненавижу, когда она плачет! Так хочется сгрести ее в охапку и… уговорить… расслабить… зацеловать… Хочется и большего, конечно. Тупо отрицать.

Но мне нельзя прикасаться к ней, когда мы наедине.

Это наше правило. Ненавистное мне правило.

Я сам тогда предложил… От безысходности. Потому, что не мог контролировать это, и любое касание могло быстро перерасти во что-то большее. Даже не так. Не могло бы, а неизбежно бы переросло.

Поэтому я умираю от желания прикасаться  уже несколько лет.

Но она не отменяет наш договор.

И я просто сижу и смотрю, как горько она плачет.

Дверь открыта, и меня просто разрывает от бешенства, что все проходящие мимо неизбежно кидают взгляд сюда и видят слабость мой девочки, ее срыв.

– Хлоя…

Мы не совсем наедине  – дверь открыта, и я решаюсь прикоснуться, молясь, чтобы она не отскочила от меня. Потому, что это - уничтожающе больно.

– Хватит, принцесса… – аккуратно сжимаю ее плечо, и она, качнувшись немного, теряет равновесие и опирается мне на грудь спиной.

Меня внутренне сносит это касание и руки замирают вокруг нее. Сейчас оттолкнется и качнется обратно…

Но - нет… лицо в ладонях и плачет…

Я… могу…? Коснуться? Обнять? Утешить?

Я не знаю…