Вспоминая Эверли (ЛП)

— Ты с самого начала планировал это? Ты хотел обобрать меня и сбежать?

Обобрать его?

Он решил, что потерянные мною пятьдесят миллионов долларов были провальной попыткой обокрасть компанию?

— Это деньги, Трент, — спокойно говорю я. — Это было ради твоего же блага, клянусь. Просто хотел отойти от дел и знал, что твои деньги помогут, но я бы никогда не заключал такой большой сделки. Я прыгнул выше головы и потерял все.

Машина выскакивает на обочину прямо возле броского черного Мерседеса Трента. Я даже не припарковываюсь перед домом, и чудом успеваю захлопнуть водительскую дверцу, когда подбегаю к входной двери, все еще открытой после насильственного проникновения.

Маленький столик, который мы использовали для ключей и всякого такого, был перевернут, а стеклянная ваза, которую я купил в небольшом антикварном магазинчике, разлетелась на миллион кусочков. Маленькие неровные осколки стекла, попавшие под солнце, сверкали среди учиненного Трентом хаоса.

— Это ты, Август? — его голос звенит по дому. — Пришел, чтобы преподать мне урок?

Следует смех, затем хныканье.

Эверли.

Проследовав за звуком их голосов, я быстро, но осторожно, шагаю к гостиной и чувствую, как обрывается сердце. На диване, где мы сотни раз занимались любовью, где постоянно делились едой и создавали общие воспоминания, сидит любовь всей моей жизни с приставленной к голове пушкой.

Эверли дрожит от страха, а слезы текут по ее прекрасному лицу. Трент сидит рядом с ней и выглядит безучастным — словно хочет пойти в продуктовый магазин или постричь газон.

Отличаются только глаза. Я почти упустил это. Обычно у него стальной ледяной взгляд. Сейчас зеркала его души горят огнем. Безумным.

И они пугают меня до смерти.

Это не тот человек, к которому я привык — не тот, кто держал всех и вся на расстоянии вытянутой руки. Этот Трент не держал все под контролем. Такое происходит, когда ты слишком долго сдерживаешь вулкан. Он кипит и переворачивается внутри, пока не наступает время, когда лаве уже некуда извергаться — только вверх.

Трент близок к извержению и собирается забрать Эверли с собой.

— Ты хоть представляешь, что я для тебя сделал? Что дал тебе? — произносит мужчина, и его голос дрожит от напряжения.

Мой взгляд прикован к пистолету в его руке. Каждое движение, любой сдвиг или неосторожный толчок перекрывает мне кислород, а тело врастает в пол из-за невероятного ужаса.

— Просто опусти оружие, — возражаю я, подняв руки на подобии белого флага. — И мы обсудим это. Нет необходимости кому-то вредить. Ничего этого не нужно. Мы все можем избежать этого.

— Что происходит со сделкой Йорка? — спрашивает Трент, и его слова сочатся ядом.

— Все хорошо, клянусь, — вру я, и мой взгляд перемещается на Эверли.

— Ты лжешь. Ты лжешь, черт возьми! Обо всем! — его хватка на Эверли усиливается, и я вижу заполнившую ее глаза панику. — Думаешь, я — идиот, Август? Думаешь, я все еще ничего не понял?

Честно говоря, мне плевать, какой вывод он сделал. Я всего лишь хотел держать оружие, как можно дальше от Эверли.

— Как думаешь, я просчитал твой план? Ты бы никогда не отказался от Йорка. Просто ты хотел помаячить им передо мной, отвлечь меня, пока сам забрал бы деньги и сбежал. А потом, когда моя голова все еще шла бы кругом, ты использовал бы эти улики против меня в полиции и играл бы роль бедного невинного партнера, который представления не имел о делах другого. Ну, выкуси, Август! Я слежу за тобой. Может, в прошлом ты и не знал обо всем этом, но не теперь. Если я пойду ко дну, будь уверен, что я потяну тебя с собой!

Каждое новое слово звучит громче предыдущего. Он зол, и даже в ярости брызгает слюной, а по вискам стекает пот. Трент оборачивает руку вокруг талии Эверли, а второй же крепко удерживает 9-миллиметровый пистолет, и у меня появляется такое чувство, что варианты заканчиваются.

Я не мог осторожничать и спрятаться от этой опасности. Не теперь.

Подступаю ближе, когда Трент неразборчиво что-то бормочет.

— Ты всегда подставлял меня. Я должен был догадаться. Должен был знать, что такой бесхребетный маленький ублюдок, как ты, не стоил моего времени. И теперь посмотри на нас. Мы в такой большой жопе, что это даже не смешно. И во всем виноват ты.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, пытаясь заставить его говорить, пока медленно пересекаю гостиную.

Он всему уделяет внимание. Сейчас Трент почти доходит до ручки, и поэтому моя цель становится значительно ближе.

— Я банкрот! — орет он, наконец, посмотрев прямо на меня.

Я застываю.

— Все деньги нашей компании? Обман. Чертов сплошной обман. Последние три года я хватался за каждую соломинку, чтобы удержать дела на уровне, пока ты чах на своей больничной кровати. Ты и твоя пятидесятимиллионная ошибка. Я говорил, что наши деньги — зыбкие? Ну, несуществующие теперь намного точнее. Ты нужен был мне, чтобы удержать нас на плаву, но вместо этого ты разрушил нас!