Вспоминая Эверли (ЛП)

— Я же сказал, — отвечаю я, сохраняя спокойное лицо. — Я больше не хочу драться. У меня есть более важные вещи.

— Эверли, — кивает партнер. — Все всегда крутится вокруг Эверли.

Его утверждение похоже на вопрос, и Трент повторяет его себе под нос, пока я наблюдаю, как он поднимается по своего кресла.

— Это не удивляет меня. Если вы с Эверли снова вместе, как тебе удалось так легко захватить счет Йорка? — спрашивает он, и его взгляд становится холодным. — Я думал, что вы с Магнолией какое-то время были парой. Разве она не была немного расстроенной, когда узнала, что ее заменили?

— Сделка была заключена с ее отцом, — указываю я.

— И он не был против того, что ты обидел его дочь?

— Он знал, что мы могли принести ему деньги. Это все, что ему было нужно. Чтобы я делал свою работу, — я сжимаю челюсть, и почти каждое слово звучит ниже, а голос становится похож на шуршащий гравий.

— Но почему же мне кажется, что ты лжешь? — спрашивает он вдруг прямо в лицо.

Его обычная холодность и напускной вид испаряются, раскрывая крайнюю панику, которую я раньше не распознал.

— Почему это я лгу? — спрашиваю я, пытаясь оставаться спокойным.

Провода на груди становятся тяжелыми и огромными, когда Трент вторгается в мое личное пространство.

— А почему нет? — кричит он, показывая на стену. — Ты был моим геморроем с тех пор, как мы начали этот бизнес. Если я узнаю, что ты просрал эту сделку, Август, я…

— Что? Ты что? — спрашиваю я, подначивая его, умоляя сказать больше.

Трент ослабляет давление, и я вижу перемену в его образе. Его взгляд становится тусклым — безжизненным — когда его безумная улыбка возвращается на лицо.

— Ничего, ничего, — отвечает мужчина, отряхивая рукой мой пиджак и поправляя галстук. — Просто сделай свое дело. Больше никаких задержек. Доставь его сюда, чтобы подписал бумаги. Заверши сделку.

— Ладно, — отвечаю я, повернувшись к двери.

— И Август? — зовет Трент, когда я собираюсь выйти.

— Да?

— Не разочаруй меня.

Я киваю, громко и отчетливо слыша молчаливую угрозу.

К сожалению, тишину не используешь в суде. Итак, на данный момент у нас ничего нет.

***

— Трент раскусил нас, — говорю я, начиная мельтешить туда и обратно по гостиной, и держу телефон у уха, так как разговариваю с агентом Мартином.

— Думаю, можно дать еще несколько дней, — начинает он, хотя в голосе звучит сомнение.

— Нет, — быстро говорю я. — Вы слышали его сегодня. Он сдерживался. Нужно сделать что-то большее. Что-то радикальное.

Слышу резкий вдох и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эверли заходит в комнату, и у нее в руке все еще болтаются ключи.

— Что вы предлагаете? — спрашивает агент Мартин.

— Я перезвоню вам.

Не дождавшись его ответа, я заканчиваю разговор, бросаю телефон на диван и сосредотачиваю внимание на Эверли.

— Что ты собираешься делать? — робко спрашивает она.

— Не знаю, но я устал ждать. Он, словно заряженное оружие, готовое выстрелить. Сегодня я видел это в его глазах. Нам нужно действовать. Не выношу мысли, что он дышит тем же воздухом, что и ты, не говоря уже о том, что он живет в том же городе. Я хочу, чтобы он исчез.

Ключи со стуком падают на пол, когда Эверли подбегает ко мне. Я обхватываю ее руками, а девушка ногами крепко обвивает мою талию, и звуки ее всхлипываний разбивают мне сердце.

— Шшш, — успокаиваю я ее. — Все будет в порядке.

— Все так быстро меняется, — рыдает Эверли. — Что, если что-то пойдет не так, Август?

— Мы все равно справимся с этим, — говорю я. — Как справлялись со всеми остальными преградами, которые появлялись на нашем пути, — приподняв ее подбородок, я всматриваюсь в эти прекрасные голубые глаза, в которые так давно влюбился. — Вспомни, сколько всего мы преодолели — нам удавалось вместе встречать все невзгоды. Не сомневайся, мы добьемся своего и сейчас.

— Не буду, обещаю.

Я бережно поднимаю Эверли наверх, и остаток ночи мы медленно исследуем друг друга. Каждый поцелуй был долгим. Каждое прикосновение будило страсть.

— Я люблю тебя, — шепчу я, пока наши тела двигаются в унисон под лунным светом.

— Я люблю тебя, — отзывается любимая, когда волны удовольствия идут на спад.

Любовь была ценностью. Мы знали об этом больше других, ведь на протяжении лет не единожды забывали друг друга. Но это запомнили.

Любовь всегда запоминается.

Позже мы принимаем душ, я мою Эверли голову, и мы смываем пот с нашей кожи. А потом просто возвращаемся в кровать, уставшие и довольные проведенным вместе временем. Когда я оборачивал одеялами наши обнаженные тела, было уже поздно, и серебряная луна высоко поднялась в небе.

— Я откажусь от своего места в кулинарной школе, — говорит Эверли, и ее голос прорезает счастливую тишину, словно зазубренный нож.

Я замираю, в темноте повернувшись к ней. Слабый свет луны выхватывает взгляд девушки, отобразив ее грусть и сожаление.

— Почему? — растерянно спрашиваю я.

— Слишком много всего происходит, — тихо произносит она. — Занятия должны были начаться через две недели, и…

— Что и?

— Не думаю, что могу себе это позволить, — застенчиво признается Эверли.