Вспоминая Эверли (ЛП)

Подняв ладонь, я останавливаю его на полуслове. Я понимаю, что он имеет в виду. Каждая копейка на моем счету заработана нечестным трудом, и вдруг я чувствую себя грязным, ведь эти деньги — мои.

Мне плевать на бумаги или на молву. Но мне важны люди, которыми воспользовался Трент. Когда все всплывет наружу, кто-то из них может остаться на улице. Бизнес отнимут, из дома выселят. Будут рушиться жизни.

Я не мог продолжать жить в королевских хоромах, когда другие страдают.

Все это должно уйти.

— Я могу быть уверен, что Трент сядет? — спрашиваю я, взглядом прожигая в следователе дыру.

— Да, — без заминки отвечает мужчина. — Как только достанем его в официальном порядке, как договорились.

Взглянув на Эверли, я киваю.

— В ту же секунду я отдаю вам все до последней копейки, если вы сдержите свое обещание.

Резкое одобрение от агента, позже пара звонков в банк и все улажено.

Я официально стал бедным, но никогда еще не чувствовал себя лучше.

***

«Это никогда не сработает», — думаю я, войдя на следующий день в офис.

Под моей рубашкой и дорогим пиджаком по груди тянутся тонкие провода. Микрофон уже включен.

Агент Мартин, человек, которого назначили на это дело, решил, что это будет наша первая ловушка — загоним его в угол на работе. Я пытался объяснить ему, почему это затея заранее обречена на провал, но в правительстве, даже если это отделение ФБР, каждое расследование должно быть тщательно проработано.

Итак, теперь я в офисе, подключенный к микрофону и готовый нагонять волну, как только агент Мартин подаст знак. Зарегистрировавшись в своем компьютере и готовясь к тому, чтобы достать Трента сегодня утром, я качаю головой. Это смешно. Я прыгал вокруг Трента недели напролет, только чтобы он смягчился, и почти не преуспел в этом деле. Теперь этот тип Мартин ожидает, что я сотворю чудо за несколько часов только потому, что на меня нацепили микрофон.

Если я что-то и знаю о Тренте, так это то, насколько он методичен. В офисе он всегда был жестким и осторожным, говорил всегда то, что должен был, и никогда не выходил из роли.

И была жизнь за пределами этих стен, когда он ускользал отсюда. Именно тогда я и должен был ловить его.

Но сейчас я буду делать так, как мне сказали, потому что на кону стоит не моя задница.

И я определенно не хотел, чтобы это изменилось.

Не желая показаться отчаянным, я тяну время. Завожу беседу с Черил о ее правнуках, зная, что это займет как минимум полчаса. Готовлю себе чашечку кофе, затем вторую. Шарю по своему компьютеру, намеренно оттягивая момент разговора с Трентом.

Возможно, я оттягиваю неизбежное.

Возможно, знаю, что-то пойдет не так.

Какой бы ни была причина, судьбоносную прогулку в офис Трента я совершил почти в двенадцать часов дня. С каждым шагом я пытался вспомнить, сколько раз я проделывал этот путь за последний год. Сколько раз я шагал тем же коридором, раздумывая, найду ли что-нибудь другое.

Кто-то скажет, что я был тряпкой, когда пришел к Тренту. Кто-то скажет, что я должен был давать отпор, бороться с ним за контроль.

И никто не ошибется.

Но когда на волоске висит что-то ценнее твоей жизни, ты понимаешь, что действуешь слишком осторожно до самой крайности. Вот, что я делал. С того момента, как встретил Эверли, я хотел заботиться о ней — дать ей жизнь, которой у нее не было.

Это благородная цель — дать любимому человеку все на свете. Но любовь не материальна. Ты не можешь ухватить ее или удержать в руке. Ее чувствуешь — в тихих мгновениях, когда я держал девушку в объятиях, или когда я заставлял ее смеяться в кровати. Любовь присутствовала в тихих стонах, которые она издавала во время наших занятий любовью… она была в ее довольном вздохе во время нашего поцелуя. Такие моменты нельзя купить, и где-то по пути я упустил понимание этого.

Пожертвовав деньгами я, по своему, снова защищал Эверли.

От самого себя. Я больше никогда не стану мужчиной, которого она ненавидела.

Больше никогда не стану человеком, которого она боялась.

Возможно, у нас никогда больше не будет вида на океан или огромной кухни для Эверли, но мы обойдемся. Пока мы есть друг у друга, мы обойдемся.

Секретаря Трента нет на месте, когда я прихожу, а дверь в его кабинет плотно закрыта.

Зная, что уже потерял достаточно времени, я стучу один раз и толкаю дверь, надеясь застать его за чем-то… чем-нибудь… что положит конец этой игре в кошки-мышки. Но удача была не на моей стороне, и когда я захожу спокойный Трент, сидя за компьютером, просто улыбается и приветствует меня.

— Что-то случилось? — спрашивает он, обыденно откинувшись в кресле.

— Просто так заглянул, — отвечаю я, вдруг осознав, что за всеми этими приготовлениями совсем забыл о причине визита.

— Разве ты не занятой сотрудник, — говорит Трент, четко проговаривая каждое слово.

— Партнер, — исправляю я, чувствуя, как руки сжимаются в кулаки, пока я борюсь с желанием ответить на его выпад.

— Верно, верно, — мужчина лишь снова улыбается. — Просто вдруг ты стал таким любезным. Всегда готов протянуть руку помощи. Что-то типа собаки. Послушный такой, знаешь?

Что-то было не так.

Он слишком сильно давил.