Вспоминая Эверли

Каждое прикосновение ее кожи к моему телу кажется изменой моему сердцу и разуму. Эта девушка прекрасна, дает любовь, и любому мужчине повезет быть с ней.

Но мое тело, сердце и душа уже кому-то преданы. Что еще я мог дать?

— Я делаю что-то неправильно? — спрашивает она, отрываясь и слегка нервничая.

— Нет, прости. Дело не в тебе, — пытаюсь успокоить я ее, зарываясь рукой в ее волосы.

— Дело не в тебе, а во мне? Это то, что ты здесь делаешь? — говорит она, нахмурившись.

— Знаю, это кривая дорожка, но в моих обстоятельствах, это правда.

Магнолия скатывается на бок, заправляя простыню, давая мне договорить.

— Моя болезнь была не единственной причиной, по которой я порвал с тобой, — признаюсь я.

У нее на лице отражается понимание.

— Есть кто-то еще.

Она смотрит на подушку и начинает рисовать невидимые узоры пальцем. Я беру ее за подбородок и приподнимаю его.

— Да, так и было, — и глубоко вздохнув, я добавляю. — По крайней мере, для меня. Я все еще пытаюсь преодолеть это.

— Ты хочешь вернуть ее? — робко спрашивает она.

— Это не имеет значения, — качаю я головой.

Один кивок… это все, что я получаю в ответ.

Не знаю, как долго мы находимся вместе, бок о бок в плохом настроении, и каждый ждет от другого, что тот сделает первый шаг или что-то скажет. Это кажется вечностью.

— Послушай, я не знаю, куда это нас приведет, но пока, давай просто оставим все, как есть. Ладно?

Магнолия наклоняется вперед, целуя меня долго и медленно и облегчая мое одиночество при каждом прикосновении, пока я не тону в ее теплоте. Больше слов не сказано.

Остаток ночи я ни о чем не думаю, а просто действую по импульсу.

Проснувшись на следующее утро, я медленно потягиваюсь, когда она интересуется, не хочу ли я выпить чашку кофе, и я чуть не выскакиваю из квартиры и не бегу на улицу полуобнаженным.

Боже правый, что я натворил?

Знаю, я не сделал ничего плохого. Я холостой. Для меня логично двигаться дальше после распада. Но почему я чувствую себя женатым мужчиной, просыпающимся в чужой постели?

Мое сердце болит от воспоминаний о прикосновениях Магнолии, и кажется, помогает успокоить мое одиночество, но это только усугубляет последствия.

Потому что она не Эверли.

Я не двигаюсь с места, так как сегодня утром вернусь домой. После того, как я отказываюсь от завтрака, мне кажется, что это очень неприятно, но я отчаянно нуждаюсь в ней, убегая из квартиры Магнолии и возвращаясь на такси.

Увидеть, как Магнолия делает кофе, и пытается собрать какой-то завтрак для меня этим утром, это слишком много. Это сделает все слишком реальным — принесет много драгоценных воспоминаний — и прямо сейчас мне необходимо вернуться домой.

В окружение призраков моего прошлого.

Возможно, мать Магнолии сказала, что дом — это всего лишь здание, но для меня это все, что у меня осталось.

Откинувшись на кушетку, я позволяю воспоминаниям похоронить меня, обрушиться на меня один за другим. Улыбка Эверли, ее смех, когда мы преследовали друг друга через дом… как она выглядела, когда мы занимались любовью. Воспоминания были где-то далеко, и они были наполнены экспансивными пробелами, но их было достаточно.

Их всегда было достаточно.

Я только закрываю глаза, как в дверь звонят.

Медленно поднявшись, я подтягиваюсь, снимая напряжение в спине и шее, и иду к входной двери. Я долго ждал Брика, поэтому даже не потрудился посмотреть в глазок.

Открыв дверь, мягко говоря, я нахожусь в шоке.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — спрашиваю я Райана, потирая глаза, чтобы убедиться, что действительно вижу его стоящим у моей входной двери.

— Интересно, что с тобой не так, — бормочет он, проталкиваясь мимо меня.

— Пожалуйста, входи, — шучу я, наблюдая, как он блуждает по коридору к гостиной.

Я следую за ним, все еще удивляясь, какого черта он здесь делает. Парень бродит по комнате, глядя на несколько обрамленных картин на стенах, прежде чем сесть в кресло.

— Разве ты не должен быть в своем медовом месяце? — спрашиваю я, пытаясь выразиться, как можно нейтральнее, но терплю неудачу. Яд в голосе безошибочен, когда я вглядываюсь на его левую руку.

Кольца нет.

— Не меня она хочет, — отвечает он, устроившись поудобнее в кресле.

Я присоединяюсь к нему, предпочитая сесть на диван.

— Она бросила меня, — напоминаю я ему. — И выбрала тебя.

— Только потому, что думала, что поступает правильно. Она послушала меня.

Слова из него нужно вытаскивать, словно клещами. А мое любопытство берет вверх. Не знаю, что спросить в первую очередь.

Даже, если я найду, что спросить в первую очередь.

Ничего не изменилось. Я все еще работал на сумасшедшего, который сжигал здания, убивал невинных людей, когда сердился.

Ничего хорошего со мной связано не было, и все же я хотел знать, почему. Почему она не вышла за него замуж? И почему она не здесь?

— В конце концов, мы не подходили друг другу. Я принял дружбу за любовь, полагая, что если ты ладишь с кем-то достаточно хорошо, это приравнивается к тому же, что и страсть. Это не так. Я должен был знать, что в ту минуту, когда она ушла, и направилась прямо к тебе в объятия, ища что-то еще. Что-то, что я не мог ей дать.