Вспоминая голубую Землю

Там, впереди, была Матилда, ее темнеющий профиль вырисовывался за двумя деревьями-канделябрами. Он снова закричал и захлопал в ладоши, его подмышки были влажными от пота, затем крикнул: - Привет, Матилда. Это я, Джеффри. Я вернулся домой.

Как будто она не знала, что это был он, свалившийся с небес. "Сессна" была такой же странной и необычной, как единорог.

Она позволила ему приблизиться, но в ее позе была настороженность, чувство осторожности, которое подхватили другие слоны. Джеффри остановился, услышав и почувствовав угрожающий рык одной из других высокопоставленных слоних. Матилда ответила своим собственным голосом, возможно, это был сигнал для успокоения или просто слоновий эквивалент "Заткнись и дай мне с этим разобраться".

Джеффри подождал некоторое время, а затем возобновил свое приближение.

- Я же говорил тебе, что мне нужно было уехать, - сказал он. - Радуйся, что меня не было дольше.

Он осмотрел ее семью. Еще в воздухе через слой расширения убедился, что все на месте и все в порядке, но только на земле он мог поискать признаки травм и болезней. Он уделял особое внимание молодежи и не видел ничего плохого.

- Итак, все шло как обычно, - мягко сказал он, как для себя, так и для Матилды.

Он нашел пень, присел на него на корточки и достал свой альбом для рисования и карандаш 2B. Он работал с бешеной энергией, когда свет угасал, стремясь уловить суть момента как можно меньшим количеством карандашных штрихов, подобно какому-нибудь математику, ищущему кратчайший путь к теореме. Не было времени на нюансы, детали или затенение; все дело было в жестокой экономии и набожном, воинственном подходе к нанесению разметки на бумагу. Он рисовал до тех пор, пока мрак не стал абсолютным, а слоны не превратились в округлые холмики, серый цвет которых переходил в пурпурный. Его зрение обострилось, и расширение предложило наложить улучшающий слой на его поле зрения, но Джеффри отказался.

Исписав три страницы, он убрал альбом для рисования, взвалил сумку на плечо и поднялся с пня с ноющими костями. Слоны теперь вели себя спокойнее, принимая его присутствие с добродушным безразличием. Он подошел к матриарху, остался на месте и позволил ей осмотреть его своим хоботом.

- Ты не поверишь, где я побывал, - сказал он ей. - Или, может быть, ты бы так и сделала, если бы была способна это понять. Может быть, тебе покажется, что это не намного дальше, чем Намибия. Я был на Луне, Матилда. Насколько это удивительно? Я был там, наверху.

Сегодня вечером он не мог видеть Луну, но указал бы ей на нее, если бы мог.

Джеффри включил связь, и в левом верхнем углу его поля зрения появилось изображение мозга Матилды в режиме реального времени. Во всех обычных функциональных областях наблюдалась активность, но ничего предосудительного. Ее душевное состояние было таким же заурядным, каким он его когда-либо видел, с учетом нормальных закономерностей, связанных с ночной бдительностью.

Он не должен был этого делать, - сказал он себе. - После его возвращения было слишком рано переходить к следующему шагу - инициированию полной связи "разум-разум". Но почему бы и нет? Теперь он был в высшей степени спокоен, его разум успокоился из-за бегства и безмятежности стада. Завтра все может быть по-другому.

Он вызвал свой собственный мозговой образ и начал переход. Он быстро преодолел низкие проценты - десять, двадцать и выше. При двадцати пяти процентах он почувствовал, что его представление о себе теряет четкость, его разум отделяется от тела, его ощущение масштаба претерпевает раздутый, похожий на сон сдвиг, Матилда теряет в размерах, пока не стала казаться ему не крупнее одного из типичных гномов.