Вспоминая о том, что сейчас в будущем

С того момента, как Глэйз, Доггер, Джейн, Грей, Орландо и Фрида прибыли на машине времени к себе домой, прошло лишь пару дней. Глэйз и Дог уходили врагами, а вернулись братьями. Джейн была завистницей, а стала верной подругой. Грей…Пожалуй, он мало изменился, однако Джейн отмечает, что песни его стали более серьезными и прошло навязчивое желание кидаться в публику пустыми пафосными лозунгами. Но история на этом не заканчивается.

Фрида обеспокоенно ходит взад-вперед, ее копыта глухо стучат по деревянному полу в фургоне средневекового ученого. Орландо что-то сосредоточенно пишет, а злосчастная машина времени, как забытая и больше ненужная игрушка, отставлена в угол.

– Орландо! – истерично вскрикивает Фрида. Что нам теперь делать? Дог, Глейз, Джейн – эти зверюшки передружились, а я?!

– Иди и ищи себе друзей, если хочешь. Я сам себе и друг, и враг. In me omnis spes mihi est19.

– Ведьмам не положено дружить…Но мне очень хочется!

– Кто тебе не дает? – равнодушно говорит ворон, не отрываясь от записей.

– Зло! Мое злое начало! Меня разрывают противоречия! Ты врач, а даже мне помочь не можешь…Или не хочешь…– со вздохом кончает лошадка.

– Не трать силы на поиски лекарства, от той болезни, которой нет.

Вдруг, глаза лошадки резко вспыхивают зеленым пламенем.

– Идея, мой пернатый ami! Орли, это идея! Сегодня вечером, когда солнце будет садиться, неси на главную площадь города дрова, да побольше! Руби лес, обрывай сучки и ветки! – с нездоровой и неестественной радостью в голосе кричит огненнорыжая.

– Я в город не хожу.

– А сегодня пойдешь, – повелительным тоном приказывает Фрида.

– На меня не действует твоя магия, ведьма, у меня нет души.

– Мне не обязательно нужны волшебные силы, чтобы убеждать, – ледяным тоном отвечает алогубая бестия. Она грубо поворачивает голову Орландо на себя и резким движением заставляет стрелки часов на цилиндре птицы бешено вращаться. – Ты пойдешь в город и принесешь на площадь дрова!

– Сумасшедшая! – испуганно шепчет ворон.

Фрида истерично смеется:

– Попрощайся со своей рыжей подругой, Орли! Ха-ха-ха-ха!

С этими словами Фрида буквально выпорхнула из фургончика в надежде оставить его навсегда. Она уже пыталась намекнуть Орландо на свое несчастье, но ворон, кажется, не услышал ее, но скорее всего, как всегда, не захотел услышать. Лошадка проживает не первую жизнь, ей бы очень хотелось наконец-то покончить с этим нескончаемым потоком перерождений. Быть бессмертной очень грустно, ведь все уже давно известно, каждый раз все повторяется заново, снова и снова…как заезженная пластинка выученной наизусть песни, остановить которую нельзя. Колесо Сансары вращается снова и снова, а Фрида в нем – всего-навсего рыжая белка, вынужденная бежать, чтобы не упасть. Каждый раз, когда она закрывает глаза, ей хочется думать, что на этот раз навсегда. Вид солнца ей надоел, его лучи обжигают кожу, но и луну она больше не хочет видеть. Если бы могла, то выбрала бы просто пустую темноту, абсолютную черную дыру, бездну без начала и конца. Первый раз – Фрида К., потом Азраила, Мара, Олеандра и, наконец-то, снова Фрида. Может быть, если в этот раз она попробует сделать это сама, то все наконец-то кончиться? Первая жизнь казалась ей непростой и нелегкой, но она еще не знала в то время, что предстоит быть пони с рыжей гривой! Дашка, как дурная игральная карта, предсказывающая плохие новости, сбила ведьму, и та теперь не знает, как ей доигрывать свою роль.

На площади Свободы сегодня вечером неспокойно. Ворон, чье тело выстроено шестеренками, собирает в кучку дрова, добытые им сегодня в лесу. Он угрюмо смотрит на окружающих, стараясь как можно меньше обращать внимание на все внешнее, стремясь больше уйти в свое внутреннее. На площади собираются недоумевающие жители Хилтопгера, среди них и Дог тоже. Наконец-то появляется Фрида. На ней длинная фиолетовая мантия, стекающая обволакивающей магмой по земле. Аромат распустившихся с приходом весны цветов смешивается с запахом разгоревшихся от ее взгляда дров и поленьев. Лошадка ступает гордо, словно несет на голове пятиконечную корону, боясь уронить ее и свое достоинство заодно. Она снисходительно оглядывает публику, насмешливо улыбаясь и нагло смеясь в лицо. Фиолетовый браслетик, купленный в первый день пребывания в городе яркой ленточкой, обвивает копыто пони. Распущенная грива струится по плечам, в рыжие космы вплетен бутон белой лилии и желтой хризантемы, челка аккуратно уложена спадающей на глаза волной. Зеленые глаза подведены черной тушью, ресницы кажутся еще пышнее, длиннее и выразительнее. Ее движения изящны, но строптивы. Во взгляде чувствуется протест, злая ненависть. Ведьма подходит к разгорающемуся костру.