Вспоминания

– Писанка, её даже когда в туалет идёшь делать можно. Что ты в туалете делаешь? Писаешь ты там. А точнее выписываешь. Вот и выписывай себе струей, только на ноги не попади! Особенно хорошо получается выписывать на снег. По нему сразу видать, что навыписывал.

Дед Гриша-же, говорил: «Да, нассать (на них) (на это)!» и как-то после этого действа ситуация выправлялась, и все затруднения разрешались.

Письма силы. Писали-ли вы когда-нибудь письма? От руки, письма Дедушке Морозу, с просьбой дать вам подарок на Новый Год, письма Домовому, в которых вы просите его помочь найти затерявшуюся вещь или присмотреть за домом, на время отсутствия, письмо – записку Любимой в родильный дом с благодарностью за сына или дочь. Или, может быть, вы от руки переписывали «письма – счастья», да-да, те самые, которые «надо от руки переписать триста раз и разослать первым попавшимся людям, а не то…» Или, может быть, вы писали подмётные письма? Позже получившие название «анонимки». Или, возможно письма родным и близким вам людям с просьбой о прощении? А может быть, вы когда-нибудь писали письмо самому себе? От своей личности своей душе? Может быть вы получали такие письма? Тогда вы понимаете, какая могучая сила в них заключена. Рассказ, а точнее более-менее понятное для меня объяснение бабы Насти про писанки начался именно с писем.

– Ты, адрес-то, мой и бабы Лены запиши. Письма писать будешь, и мы писать будем. В, письмах-то, огромная сила. Пока хорошо напишешь, очиститься можно. Мы с дедом Колей не абы как переписываемся, вроде, про мелкий быт рассказывая. Мы душевное тепло храним и передаём друг другу.

– Ты на бумаге всё, что тебя гложет можешь изложить. Мысли свои в стройность привести и ответы найти рассуждая. По этому, раньше-то, дневники, баре вели. Хотя, на самом деле, не только баре вели, это уже литература, да пропаганда, так повернула, что дневники это удел барышень, да интеллигентов. Очень многие раньше записывали события из жизни и прошедшие дни.

Я засомневался, – Куда записывали? Тетрадей не было, дневники, поди, дорогие были.

– Чего же, не было-то, такие же школьные тетради как сейчас и были. Обложка другая только была, да может бумага чуть поплоше. И дневники были, на любой вкус с любой бумагой, хоть с атласной, хоть с простой, и с обложкой, хоть картонной, хоть кожаной с тиснением. А кому покрепче да потолще надо было, те амбарные книги покупали.

С этими словами баба Настя продемонстрировала амбарную книгу с записями, – вот, гляди-ка, и надолго хватает, и прочная, останется после меня.

Я полистал несколько страниц, но не заинтересовался, не найдя записи особо интересными для себя. Уж не знаю, почему меня в тот момент не заинтересовали своими деталями какие-то наговоры, молитвы, наблюдения, рецепты и прочее, увиденное мной в её амбарной книге. Я ведь не намеревался записывать рецепты. А вот обычную школьную тетрадь пролистал, чтобы понять, как это писать дневник – писанку и что с ним делать после его окончания. И тоже не нашёл ничего не обычного в том как ведутся записи: дата, время, место как на конверте почтовый адрес, иногда люди или события предшествовавшие чему-то, состояние. Отчёркнутая линия, чего-то там написано, потом снова линия. Иногда на половину страницы по паре раз за день, иногда по две-три-пять страниц на один день. В записи не вчитывался, так как баба Настя, водя пальцем по странице доходчиво объяснила, что надо записывать:

– Вот, в зависимости от того, какую работу вести хошь (хочешь), западок вытропить или поймать в сеть привычку.

Надо отметить, что по её мнению слово «западок» не передавало «всю глубину ямы в которую угодил разум», пояснила она так «заскок поймал», а ещё точнее «за…б», через букву ё, который.