Вспомни меня

— А вы подумайте сами, господа Пинкертоны, и подумайте хорошенько. Вы вот взялись тут в детективов играть, абсолютно не представляя, с кем связываетесь, и каковы возможности нашего потенциального противника. Времени на все про все у нас сутки, и отнюдь не факт, что нам их окажется достаточно, чтобы распутать это дело. Вы тут сейчас лихо шашками размахивали, но мы-то завтра в это время будем уже в самолете, а Данилу здесь еще жить. Есть вероятность и немаленькая, что этих суток нам только и хватит на то, чтобы разворошить осиное гнездо, а при таких обстоятельствах светить перед противником жилище нашего общего друга весьма неразумно.

— А какие же еще варианты? — удивился Олег. — Снять номер в гостинице?

— Вовсе нет. У меня в Екатеринбурге, чтоб вы знали, квартирка имеется. «Хрущевка» двухкомнатная. Я ведь тут жила до переезда в Питер. Так вот, я ее сдаю — все-таки кое-какой дополнительный доход. Но на лето мои квартиранты обычно в деревню уезжают. Надеюсь, так они поступили и на сей раз. А ключи я на всякий случай с собой прихватила. Так что, милости прошу к моему шалашу!

— Да ты у меня просто гений! — восхитился Серж, с чувством поцеловав свою миниатюрную жену в макушку. — Я, честно говоря, напрочь забыл про твою местную хату!

— Что же, в таком случае, решено, — подвел итог прениям Данил. — Едем к тебе. Где твоя квартира?

— На ВИЗе, недалеко от «Карнавала».

— Оп-па, вот так совпадение! — удивился Данил.

— В смысле? — спросила Наташа.

— Там неподалеку раньше Кира жила, пока замуж не вышла. Родители ее еще и сейчас обитают в том районе. Думаю, в качестве первого шага расследования будет совсем нелишним туда заглянуть.

— А что, разумно, — задумчиво произнес Олег, а Эжени и Наташа молча кивнули.

— Принято единогласно! — жизнерадостно улыбнулся Серж. — Поехали!

День Изменения. 13:00–14:00

Последний шанс… Именно такие мысли крутились в голове Киры, когда она ехала к дому родителей. Кто угодно мог забыть ее, даже Антон, но только не они! Ни отец, с которым Кира столько лет прожила душа в душу. Ни мама, которая не только родила ее, но и все детство надышаться не могла на свою любимую дочь. С их памятью подобного произойти просто не может. Так она себя уговаривала в трамвае, потом заходя во двор, и пуще прежнего — поднимаясь по лестнице на четвертый этаж. Ибо с каждым шагом страх потерять эту последнюю отчаянную надежду (каким бы оксюмороном ни звучало это словосочетание) делался все сильнее и настойчивее.

Перед дверями квартиры родителей Кира замерла на долгих две минуты. Рука, которую требовалось поднять, чтобы нажать на кнопку звонка, вдруг, казалось, стала весить как минимум полтонны. Неопределенность, однако, была хуже, а потому, в конце концов, Кира резким движением «взяла вес» и позвонила…

Дверь открыла мать. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Кира — не в силах произнести ни слова от волнения и страха, а Ирина Львовна Лунина — в ожидании, пока выскажется гостья. Напрасно Кира искала в ее взгляде хоть искорку узнавания. Так смотрят обычно на абсолютно незнакомого человека.

Ирина Львовна не выдержала первой:

— Простите, я чем-то могу вам помочь?

Одному Богу известно, чего стоило Кире в этот момент сдержать рвущееся из груди наружу рыдание.

— Это вы извините, — глухо произнесла она. — Я, похоже, квартирой ошиблась. Миловановы тут живут?

— Таких тут нет.

— Это дом 21б?

— Нет, 21а.

— Ну вот… Вечно я адреса путаю! Простите еще раз.

И не слушая вежливого ответа Ирины Львовны, Кира стремительно побежала вниз по лестнице…

Только оказавшись на улице и упав на скамейку у подъезда, она дала волю эмоциям. Впрочем, даже рыдания получились у нее теперь какими-то урезанными — почти сухими. Слезы закончились еще на Антоне. Последняя надежда рухнула. Остались только страх, тоска и отчаяние. Причем мозг, несмотря на многочисленные факты, напрочь отказывался верить в реальность происходящего. Как могло случиться, что жизнь ее такая яркая, насыщенная и счастливая оказалась в одночасье перечеркнутой неведомой силой?

Ее захлестнуло чувство полного, беспредельного одиночества, которого она не знала с самого детства. Сначала вокруг была семья: мать, отец и две сестры, потом — многочисленные друзья, которых Кира заводила с удивительной легкостью. Вскоре появился муж, сразу занявший огромную часть ее души, коллеги, с которыми отношения складывались, в большинстве своем, так успешно… Нет, нельзя, конечно, было сказать, что жизнь Киры Тумановой усеяна розами с обрезанными шипами. В ней присутствовали свои беды и горести, но одиночества в этом списке не было. Она всегда знала, что ей есть куда пойти в тяжелых обстоятельствах, что ей помогут, поддержат или, уж по крайней мере, выслушают.