Вспомни меня

— Конечно. Могу понять, как вам трудно поверить в это. Сама долго сомневалась… Но, к сожалению, все именно так и было.

— Разумеется, — Серж улыбнулся, но в улыбке этой сквозило вежливое нетерпение.

Когда Туманова вышла и плотно прикрыла за собой дверь, он повернулся к Воронцову.

— А теперь колись, Данил, это ведь все розыгрыш? Вы с Кирой договорились над нами так приколоться, чтобы мы тут не скучали? Должен признать, получилось клево и оригинально, только с памятью — явный перебор. Одна твоя история — еще куда ни шло, но это…

— Могу сказать две вещи: мы с ней ни о чем не договаривались, и я не лгу. За Киру, конечно, на сто процентов ручаться не могу, но подобные шутки — не в ее стиле. Кроме того, в свете странностей, произошедших со мной, все выглядит весьма логично…

— Как хорошо придуманная история, не так ли, Олег?

— Должен признать, сюжет закручен лихо, — усмехнулся тот. — Настолько, что я даже сомневаюсь, что его можно вот так взять и сочинить. Не знаю почему, но я им верю.

— Я тоже, — вмешалась Эжени. — Я даже догадываюсь, что бы это могло быть.

— Нимало не сомневаюсь, что ты подберешь этому объяснение с точки зрения вашей, операторской картины мира, — хитро прищурился Серж. — С ее помощью, по-моему, можно объяснить все, что угодно.

— Это потому, что она верна, — парировала Эжени, с готовностью включаясь в привычную уже полемику с мужем. — А иронизируешь ты совершенно напрасно: ситуация к тому не располагает. У этой девушки реальные проблемы, причем очень серьезные, и ей нужна помощь.

— Значит, это дело может быть опасно? — задумчиво спросила Наташа.

— Если все так, как я думаю, то более чем.

— В таком случае, вечер, а точнее, день перестает быть томным. Когда Серж решил в него влезть, мы не знали всех фактов.

— Мы их и сейчас не знаем, — напомнил Серж. — Все это лишь предположения Эжени, которые я пока склонен подвергать сомнению…

— Но если тем не менее… — не унималась Наташа.

— Друзья, — не выдержал Данил. — Я не просил вас о вмешательстве. Не прошу и сейчас, раз дело поворачивается такой стороной. Я Киру не брошу, но это не ваша история, и втягивать вас в нее я не хочу. Если ты, Эжени, что-то знаешь, просвети и меня, пожалуйста. Большего и не нужно. Я все понимаю. У вас большие планы, а тут я со своими проблемами…

— Правда, твоими? — поинтересовалась Наташа. — А вот у меня сложилось ощущение, что эта Кира просто припахала тебя разруливать свои головняки. Ты влюблен и не можешь соображать нормально…

— Ничего подобного — мы просто друзья!

— Вот только не надо отрицать очевидное, — поморщилась она. — И не рассказывай мне про дружбу между мужчиной и женщиной — я знаю, что это такое, и сама тебе многое могу рассказать. А уж отличить просто друга от влюбленного мужчины могу на раз! Причем в твоем случае это не просто страсть, игра гормонов, а глубокое чувство, что гораздо хуже!

— Почему хуже? — мягко возразила Эжени. — Чего ты напустилась на парня? По-моему, любовь — это прекрасно.

— Прекрасно, когда она взаимна, а не когда один любит, а второй бессовестно использует его чувство в своих интересах! На тебя, Данил, посмотреть, так ты за нее под пули подставишься и на костер взойдешь, а ее это вполне устраивает.

— Не надо так! Ты ее совсем не знаешь! — Внутри у Воронцова все кипело, и ему с трудом удавалось держаться на низком уровне громкости. А разговор шел в таком ключе, что Кире слышать его было бы весьма неприятно. — Никто никого не использует. Она, к твоему сведению, даже отговаривала меня от вмешательства.

— Ну еще бы! Она просто решила немного поиграть в благородство, а ты, конечно, принял все за чистую монету.

— Может, прекратишь выставлять ее злодейкой?

Спор переходил в чересчур горячую фазу, и Эжени это тонко почувствовала.

— Хватит! — встала она между ними, по очереди бросая строгие взгляды на обоих. — Нашли время ссориться! Мы же друзья, забыли?

— Я-то помню… — начал Данил.

— А я, по-твоему, только о себе забочусь? — вспыхнула Наташа. — За тебя же, балбеса, переживаю!

— Стоп! — шепот Эжени прозвучал почти криком. — Разошлись по углам! Неважно, влюблен Данил или нет. Девушка эта многое для него значит, и отвернуться от нее в беде он не может. А мы, его друзья, не можем отвернуться от него.

— Я от него не отворачиваюсь, — упрямо сжала губы Наташа. — Наоборот, хочу остеречь от очень серьезной ошибки. Не знаю, как вы, а я в этом деле не участвую. И остальным не советую, включая Данила…

Но тут в разговор вмешался доселе задумчиво молчавший Серж. Причем сделал это в своей излюбленной манере — артистично. Взгляд его, буквально переполненный благородной решимостью, уперся в Данила.

— Скажите, Д’Артаньян, это нужно только королеве, — тут он мотнул головой в сторону двери, за которой осталась Кира, — или это нужно вам?

Уголки губ Данила чуть дернулись вверх — игру Сержа следовало поддержать. Он вздохнул и произнес медленно и четко:

— Никогда и ничто за всю жизнь не задевало так сильно моих интересов. Это нужно мне, Атос!

— Так в чем же дело? — улыбнулся Серж.