Вспомни меня

У меня опускаются плечи, когда до меня доходит смысл его слов.

– Ты уверен? – спрашиваю я, хотя пустой сосуд в моих руках является достаточным доказательством того, что я не забрала у него воспоминание.

– Уверен. Мне жаль, Люси, но я продолжаю видеть все отчетливо у себя в голове, ясно, как день. Но не переживай на этот счет. Это совершенно нормально – в свой первый раз не забрать воспоминание. Попробуем завтра.

Я вздыхаю.

– Должно быть, я сделала что-то не так.

Это единственное что может объяснить образ мамы и сочащуюся красным вину отца, которую я почувствовала.

Он похлопывает меня по руке и снова с сожалением смотрит на меня.

– Мне потребовалось несколько попыток, прежде чем я освоился, а твой дедушка рассказывал мне, что у твоего прадедушки ушло полдюжины попыток или около того. Ты придешь к этому, как все остальные в нашей семье.

– Почему ты в этом так уверен? – спрашиваю я.

Отец улыбается мне.

– Потому что это у тебя в крови. Это то, чем занимается наша семья, Люси. Это то, что мы всегда делали. И ты сможешь это делать. Я в этом уверен. Тебе просто нужно немного практики.

Я опускаю взгляд и рассматриваю свои ногти. Отец прав: в нашем роду Миллеров пять поколений стирателей воспоминаний. Нет объективной причины полагать, что я не смогу забирать ноши людей, как все они. Разве что все Миллеры всегда рождались мальчиками. Что, если я другая? Что, если я не могу забирать воспоминания, потому что я девушка?

Снаружи кто-то опять кашляет. На веранде жужжит вентилятор. Лучи полуденного солнца проникают сквозь незашторенное окно. Несмотря на жару, меня пробивает озноб, как будто холод от пропитанного красным цветом воспоминания крадется вниз по моей спине. Я должна забирать воспоминания. Это то, чем я хочу заниматься.

– Не переживай, – вновь говорит отец. – Завтра еще раз попробуем. Все получится, вот увидишь. Обещаю.

Я слабо улыбаюсь и изо всех сил стараюсь отогнать сомнения, которые начинают меня одолевать.

Он прав. Должно быть, я просто что-то сделала неправильно, вот почему все выглядело настолько странно.

Мне просто нужно больше практики. Вот и все.

3

Моя комната – это самый настоящий взрыв цвета: стены от потолка до плинтуса покрыты картами, фотографиями городов, вырезанными из журналов, страницами, вырванными из путеводителей, и несколькими старыми номерными знаками, которые я нашла несколько лет назад на блошином рынке недалеко от Эль-Пасо. На скошенный потолок я прицепила старую мамину карту Северной Америки и отметила на ней около дюжины звездочек, которые усыпали штат Техас: одна для Тамбл-Три, другие – для тех мест, где я бывала. Она не выглядит слишком уж впечатляющей, так как я никогда не выбиралась за пределы родного штата.

Однажды вся карта будет покрыта звездами. Однажды я побываю в каждом штате с каждого номерного знака, который когда-либо «парковался» у моего дома. Я даже собираюсь увидеть Гавайи и Аляску вне зависимости от того, приедет ли кто-нибудь оттуда или нет, чтобы встретиться с папой. Именно так, как всегда хотела мама.

В мою дверь решительно стучат, и через мгновение она распахивается, представляя мне Виви, руки которой как всегда уперты в бока. Она как обычно выглядит «слишком»: чопорная прическа, ярко-розовая помада, идеально пошитое обтягивающее платье, в котором в Тамбл-Три она выделяется как зебра в горошек.

Она, не дожидаясь моего «войдите», переступает порог, смотря на меня сверху вниз.

Когда-то давным-давно я была бы совсем не против, чтобы Виви зашла в мою комнату без разрешения. Я бы соскочила с кровати и побежала вместе с ней вниз по лестнице, где мама бы уже ждала нас за обеденным столом с колодой карт, блокнотом и вызовом во взгляде, готовая к партии в Джин Рамми[1]. Они бы даже поддались и позволили мне выиграть раунд, но Виви бы все равно вышла на первое место. Лучшая подруга моей мамы всегда выигрывала.

Когда-то у меня была мама. И как бы Виви ни старалась, она никогда не сможет ее заменить.

– Я тебя искала. Я думала, ты собираешься вынести мусор после того, как закончишь с отцом. Мусор начинает пахнуть. Ты что, хочешь, чтобы посетители твоего отца подумали, что мы свиньи? Клянусь, рано или поздно твоя голова взлетит до самых облаков.

Я не отрываю взгляд от потолка, следуя по загогулинам магистрали, которая ведет от Далласа к Сан-Антонио. Мы ездили в Сан-Антонио, когда мне было пять, но никогда не заезжали так далеко на север, в Даллас.

– Сделаю через минуту.