Вспомни меня, любовь

— Я бы с удовольствием оставалась дома, в Винтерхейвене, а вы приехали бы навестить меня, дорогая мадам, — сказала Нисса своей бывшей госпоже. — Как я скучаю по своим детям! Когда мы уезжали, у них было всего по два зуба снизу и вот-вот должны были вылезти верхние. Король не позволил нам уехать до конца рождественских праздников. Опять я пропущу Рождество в Риверс-Эдже. И это третий год подряд! — Она огорченно вздохнула.

— Когда-нибудь вы должны уговорить вашу маму пригласить меня в Риверс-Эдж на Рождество, — предложила Анна. — Так интересно самой увидеть этот чудесный праздник, о котором вы рассказываете с таким воодушевлением. Но в этом году нам придется удовлетвориться Рождеством в Хэмптон-Корте. В прошлом году никто толком не понимал, что делать со мной. Я рада, что в этом году мы будем вместе.

От Виндзора до Хэмптон-Корта они должны были добираться по реке на барках. После четырехмесячного путешествия все уже по горло были сыты верховой ездой. Места на барках распределили заранее, и, к удивлению Ниссы, им предстояло плыть вместе с герцогом Норфолком.

Когда граф и графиня Марч вступили на борт барки герцога, хозяин отвесил Ниссе вежливый поклон и даже, к ее изумлению, улыбнулся:

— Я знаю, вы не симпатизируете мне, мадам, но мне хотелось повидаться с внуком, и я не мог упустить такого случая. Кстати, Хэмптон-Корт будет настолько переполнен гостями, что вам и там придется воспользоваться моим гостеприимством.

— После трех месяцев, проведенных в дороге, милорд, я готова воспользоваться гостеприимством самого дьявола, — ответила Нисса, хотя прекрасно понимала, что на самом деле герцог очень выручает их. Если бы не его приглашение, им пришлось бы делить помещение с другой супружеской парой или вообще разойтись по мужским и женским спальням.

— А может быть, мадам, я и есть дьявол? — усмехнулся герцог.

— Может быть, милорд! — дерзко согласилась Нисса.

Герцог снова засмеялся, и его длинное лицо на мгновение стало молодым и беззаботным. ‹Если бы он только знал то, что знаем мы›, — думала Нисса, пока он разговаривал с ее мужем. Уютно устроившись на обитой бархатом скамейке, она любовалась рекой. Было первое ноября. День стоял пасмурный и холодный. Всем слугам, в том числе и Тилли, предстояло добираться до Хэмптон-Корта по суше вместе с багажными повозками.

Нисса разгладила воображаемую складку на своем песочно-оранжевом бархатном платье. Пришлось с утра нарядиться в парадное платье, поскольку король объявил, что, как только они прибудут в Хэмптон-Корт, состоится благодарственный молебен, на котором должен присутствовать весь двор. Служба будет проведена, во-первых, в честь их благополучного возвращения и, во-вторых, в честь его чудесной супруги. Накануне, когда король делал это объявление, Кэт горделиво сияла, сидя бок о бок с ним. Однако Нисса знала, что это вовсе не означает, будто королева образумилась. Нет, ее роман продолжался, и леди Рочфорд вечно крутилась неподалеку, время от времени нашептывая на ушко своей госпоже слова, которых никто, кроме нее, не мог слышать, но от которых вспыхивали прелестные щечки Кэт.

Том Калпепер, как казалось Ниссе, с каждым днем становился все высокомернее. Уже дважды у него случались стычки с секретарем королевы Фрэнсисом Дерехэмом, субъектом весьма скверного нрава. К счастью, король не видел этого, ибо рукоприкладство в его присутствии считалось серьезным проступком. Чем выше поднималась звезда Калпепера, тем более открыто и злобно ревновал Дерехэм. Уже многие придворные дамы отмечали, что Дерехэм обращается с Кэтрин Говард куда более непринужденно, чем ему следовало бы обращаться с королевой. Ниссе стало ясно, что Кэт всерьез увлеклась Томом Калпепером. Ее все больше беспокоило, как бы кто-нибудь еще не догадался об этом.

Графиня Марч перевела взгляд на идущую впереди барку — судно короля. Сегодня утром Генрих и Кэтрин всходили на нее, улыбаясь и воркуя, как два голубка.

Барка была достаточно близко, и Нисса смогла увидеть короля и королеву. Они не позаботились о том, чтобы опустить шторы в каюте и скрыться от посторонних глаз. Нисса разглядела улыбающееся лицо Кэтрин, сидящей на коленях у короля, и ее щеки вспыхнули: неужели они занимаются любовью? Вспомнив слова королевы и заметив похотливое выражение на лице Генриха Тюдора, Нисса уже не сомневалась в этом. Воистину у Кэтрин Говард нет ни стыда, ни совести. Она искренне убеждена, что, пока она может одновременно ублажать короля и сохранять свою тайну, — все в полном порядке. Резко отвернувшись, Нисса печально вздохнула. Пройдут еще долгих два месяца, прежде чем им можно будет уехать. Остается молить Бога, чтобы зима не была суровой и они могли без помех добраться до Винтерхейвена.

Вдоль берегов реки стояли люди, приветствуя короля и его двор. ‹Каким величественным и чарующим, должно быть, кажется им это зрелище›, — думала Нисса. В каком восторге была она сама, когда впервые приехала в Лондон. Но, увы, знакомство с темными сторонами придворной жизни развеяло все ее иллюзии.

Глава 14