Вспомни меня, любовь

— Если я увижу, что девчонка становится угрозой для наших планов, милорд, я позабочусь, чтобы ее дискредитировали в глазах короля. Вы же знаете, как он бывает недоволен и разочарован, когда кто-то, по его мнению, не оправдывает его надежд и доверия. Нет, дорогой епископ, с вашей помощью наша маленькая Кэтрин станет следующей королевой Англии.

— Хочется верить, что она не повторит судьбу другой вашей племянницы, Анны Болейн. Вам удалось пережить ее, но если эта девочка не такая, какой вы хотели бы ее видеть, вы можете погибнуть в волне королевского гнева, под обломками его рухнувших иллюзий.

— Кэтрин Говард совершенно не похожа на Анну Болейн! Анну развратила свобода нравов, которую она наблюдала в течение нескольких лет при французском дворе. Она была старше и решительнее. Кэтрин же только шестнадцать, она мягка, бесхитростна, наивна и податлива. Она уже хлебнула лиха, рано осиротев. Девочка воспитывалась у моей мачехи. Что говорить, я не знаю, что бы вообще с ней сталось, если бы я не добился для нее места фрейлины. Она будет счастлива, если станет королевой и сможет иметь все, что пожелает. Необходимость спать с королем и мириться с его маленькими слабостями и недостатками, право же, весьма скромная цена за трон. Она может утешаться мыслью, что наверняка переживет своего супруга. Короче говоря, она будет делать все, что я скажу.

— Вы уверены, что в ней есть все, что король хотел бы видеть в своей невесте? Никаких маленьких тайн? Никаких скрытых изъянов? — допытывался епископ.

— Никаких, — оптимистично заявил герцог. — Девочка жила в уединении, как монахиня, в доме моей мачехи. Она образованная музыкантша и прекрасно танцует. Пока что это прелестное, легкомысленное, порхающее создание, и ничего больше. Как раз то, что нужно королю.

— Тогда так тому и быть, — решил епископ. — Мы будем поощрять интерес нашего повелителя к Кэтрин Говард. Англия недолго будет без королевы, когда он расстанется с Анной Клевской. Но Кромвель? Что делать с Кромвелем? Не помешает ли он нам, милорд?

— Кромвель — конченый человек, — произнес герцог, не скрывая более своего торжества. — Он обманул ожидания короля самым неблагоприятным для себя образом. Именно ему король обязан всеми этими неприятностями, а главное, тем, что выставлен на посмешище. И король никогда не простит ему этого. Так что насчет Кромвеля мы можем не беспокоиться, мой дорогой епископ. Томасу Кромвелю не до нас — ему придется спасать собственную шкуру. Поразительно, как это человек, рожденный так низко, ухитрился взлететь так высоко? Но таковы уж нынешние времена, не правда ли? Мне они совсем не по душе. Я из тех, кто предпочитает жить по старинке, по заведенному не нами порядку. Когда мы наконец избавимся от Кромвеля, все вернется на круги своя.

Холодно улыбнувшись и не произнеся больше ни слова, герцог повернулся и исчез, оставив епископа посреди аллеи.

Глава 5

Ранней весной 1540 года монастыри Кентербери, Рочестер и Уолтхем наконец перешли во владение короля. Томас Кромвель завершил свою великую миссию по отчуждению монастырских земель. Одновременно в нем перестал нуждаться Генрих Тюдор. Большая часть принадлежавших аббатствам богатств попала прямехонько в королевскую казну, но часть из них распределили между самыми преданными короне дворянами — вернейший способ сделать их еще более преданными своему сюзерену. Теперь они наверняка не станут противодействовать религиозной реформе, поскольку их доход напрямую зависит от ее результатов.

Французский посол Шарль де Марильяк поспешил сообщить своему королю, что Кромвель зашатался и вот-вот рухнет. Однако неожиданно король вдруг пожаловал лорду-канцлеру титул графа Эссекса — такое изощренное издевательство было вполне в его духе.

Когда герцог Норфолк осторожно коснулся в разговоре оказанной Кромвелю милости, король, по-волчьи оскалившись, ответил:

— Я всего лишь избавил бедняжку Крома от страха, Томас. Перепуганный человек не в состоянии ясно мыслить, а как раз сейчас мне необходим острый ум Кромвеля, чтобы окончательно и бесповоротно покончить с этим дурацким мезальянсом, в который он меня и впутал. Так что, думаю, это справедливо, если он же поможет мне освободиться.

— Значит, нет никакой надежды? — спросил герцог.

— На это супружество? — откликнулся король. — Но этот союз всегда был супружеским только на словах. Не потому, что леди Анна плохая — нет, она очень хорошая. Но она мне не жена, никогда ею не была и никогда не будет, — Но как же быть с герцогом Клевским, милорд? — воскликнул Томас Говард. — Не будет ли он оскорблен тем, что его сестру отвергли и отослали домой? Она, в конце концов, принцесса.

— С леди Анной поступят по справедливости и щедро вознаградят. Тебе не нужно в это вмешиваться, Норфолк. А герцогство ничто против мощи Англии! Пустое место! Но свою службу оно нам сослужило. И Франция, и Священная Римская империя снова ищут союза с нами, — усмехнулся король. — А у меня будет новая английская роза, совсем как моя возлюбленная Джейн, эге, Томас?