Вспомни меня, любовь

— Разве не лучше найти другую принцессу, ваше величество? — вкрадчиво предложил герцог. — Англичанка некоролевского рода нанесет ущерб престижу короны, вы не находите?

— Ущерб престижу? Да ты просто сноб, Томас, и всегда им был. Да любая английская девчонка запросто заткнет за пояс самую распрекрасную заморскую принцессу. Все, больше никаких принцесс! Я хочу женщину из плоти и крови. Чтобы с ней было хорошо в постели. Чтобы она рожала мне детей. И пусть Бог будет моим свидетелем, — воскликнул король, возвышая голос, — у меня она будет!

— Неужели какая-то женщина уже завоевала ваше сердце? — поинтересовался герцог.

Рассмеявшись, король ткнул герцога толстым пальцем под ребро.

— Как всегда, хочешь первым узнать все новости, старый плут? — выдавил он, хохоча до слез. — Так вот, я еще окончательно не решил, и ты не узнаешь об этом раньше, чем об этом узнаю я сам. Это мое последнее слово!

Но герцог Норфолк, как и все остальные придворные, видел, что король делит внимание между его племянницей Кэтрин Говард и Ниссой Уиндхем. Томас Говард переговорил с юной Кэтрин в тот день, когда они с епископом Гардинером беседовали в парке. В штате королевы у герцога была своя осведомительница; от нее он узнал, что его племянница освободится в тот день после полудня, и послал за ней. Когда девушка предстала перед ним, он отметил, что она выглядит особенно привлекательно в бархатном желто-зеленом платье, и сделал ей комплимент.

— Это подарок моей подруги Ниссы Уиндхем. Она говорит, что ей оно не идет, а у нее и без того слишком много платьев. А я думаю, просто она добрая и жалеет меня, видя, как я бедна. Все равно хорошо, когда есть такие друзья, правда, дядя?

— А хотелось бы тебе, дитя мое, никогда больше не беспокоиться о том, достаточно ли у тебя платьев? — спросил в ответ ее дядюшка. — Хотелось бы тебе иметь любые красивые наряды и драгоценности, какие только можно представить?

Голубые глаза девушки удивленно расширились.

— Не понимаю вас, дядя, — пролепетала она.

— Я задумал выдать тебя замуж, Кэтрин. Но прежде всего ты должна поклясться мне, что ни с кем, понимаешь, ни с кем, в том числе с твоей подругой Ниссой, не будешь обсуждать то, что я скажу тебе. Обещаешь мне? — Его холодные глаза, казалось, сверлили ее.

Кэтрин уверенно кивнула, ее возбуждение нарастало с каждой секундой — ведь Томас Говард был почти так же могуществен, как сам король.

— Я надеюсь на тебя, Кэтрин, — сказал герцог. — Это должно остаться между нами, в строжайшем секрете. Если ты выдашь его, это может стоить тебе головы. Понимаешь меня? — Он не сводил с девушки взгляда.

Ее хорошенький ротик округлился от изумления, но затем она уверила:

— Я сделаю все так, как вы скажете, дядя, и никто не будет знать о нашей беседе. Что это за брак вы мне предлагаете?

— А как бы ты отнеслась к тому, чтобы стать королевой Англии, Кэтрин? — спросил он ее в лоб. — Подумай, девочка! Королевой!

— Значит, я должна стать женой короля? — медленно проговорила Кэтрин Говард. — Но у него уже есть жена. Как же это может быть, дядя?

— Леди Анна скоро уже не будет королевой, — сообщил племяннице Томас Говард и, заметив на лице девушки ужас, поспешил успокоить:

— Ничего плохого с ней не сделают, клянусь тебе, просто король собирается аннулировать брак. Ты ведь знаешь, да и все знают, что он так и не решился фактически осуществить брачный союз с этой женщиной. Но Англии нужны новые законные наследники, а королю — молодая жена, которая сможет родить их. Он поглядывает на тебя, Кэтрин, с большой симпатией. Мне кажется, ты — та самая женщина, которая могла бы осчастливить его. А что ты об этом думаешь?

Она надолго задумалась, не в силах справиться со множеством нахлынувших мыслей. Генрих Тюдор достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Он тучен и непривлекателен, при одной мысли о его прикосновениях ей делается дурно, ведь она утонченная натура и любит все красивое и изящное. От его больной ноги воняет гноем, но… Но он — король Англии! А каковы ее шансы на удачное замужество? Она — одна из шестерых детей, старшая из трех дочерей, круглая сирота. Она полностью зависит от щедрости своего всемогущего родственника, а он известен своей скупостью и ни за что не даст за ней хорошего приданого. А никакой богач не женится на бесприданнице, какие бы там могучие связи она ни имела. Монастырь? Нет, спасибо, это не выход. Что же остается? Она может стать чьей-то любовницей или… Да есть ли у нее на самом деле выбор?

— Я боюсь, дядя, — честно призналась герцогу Кэтрин.

— Чего? — неприятно поразился он. — Ведь ты же — Говард, Кэтрин!