Вспомни обо мне

– Она сказала, что не хочет лежать в больнице, что хочет уехать к тетке в деревню. Вот. И что она себя вообще как бы хорошо чувствует. Говорю же, с ней творилось что-то непонятное. Но я же не мог уложить ее насильно! Я, кстати, взял с нее расписку, что не отвечаю за последствия. Господи, как же я об этом забыл?! Так вот, когда ее тетка, Чернозубова, решила повесить на меня смерть моей пациентки, документ, подписанный Верой Концевич, сослужил мне хорошую службу.

– Значит, вы отпустили ее домой?

– Нет, она сама ушла.

– На каком месяце она была?

– На шестом.

Марк развел руками.

25 Три года тому назад. 2005 год

Момент выдался – лучше не придумаешь. Анатолий был в командировке, Вера осталась дома одна. Тетка, предупрежденная, что Вера со дня на день приедет в Подлесное, приготовила ей комнату, позвонила и сказала, что купила даже новые, в цветочек, наволочки.

Все складывалось наилучшим образом. Сейчас или никогда.

Вера складывала вещи, собиралась, представляя себе, как спокойно будет жить в Подлесном, пить парное молоко и спать, спать. И никакой психопат Алексей ее там не найдет.

Сумки уже стояли у порога, она хотела уже было вызвать такси, чтобы доехать до автостанции, как балконная дверь распахнулась, порыв ветра надул легкую занавеску. И тут она увидела своего мучителя. Алексей забрался на второй этаж, вероятно, по дереву, и теперь стоял посреди комнаты, раскрасневшийся, взмокший от усилий, волнения, злости.

– Записку пишешь? И кому же, если не секрет? – тяжело дыша, спросил он.

Вера, сидевшая за столом с карандашом в руке и царапающая записку Концевичу («Толя, я поехала к тете…»), открыла рот, а потом и вовсе начала хватать ртом воздух.

– Не ожидала меня здесь увидеть? Ты что же это, так и не поняла, что я не шучу? Я же твой муж, пойми ты, наконец! Не твой долговязый старый урод, а я, понимаешь? Я давал тебе шанс, я доказал тебе там, в лифте, свою любовь и намерение жить с тобой… Ты поговорила со своим мужем? Ты объяснила ему, что теперь будешь жить со мной?

– Отпусти меня, прошу тебя…

Он был пьян. Но это она поняла не сразу, а только когда он приблизился к ней вплотную. Конечно, хоть он и псих, но, возможно, и ему было страшновато лезть на второй этаж по дереву.

– Тебя кто-нибудь видел? – спохватилась она, в надежде, что кто-нибудь неравнодушный, кто видел, как на балкон дома забирается человек, позвонит в милицию. Но эта мысль как пришла, так и ушла.

– Нет. Да и как меня можно увидеть, когда на улице такой туман. Что ты написала?

Он вырвал листок из ее пальцев.

– К тетке собралась? Почему к тетке, а не ко мне? Я же не шучу, Вера!

– Ты пришел, чтобы убить меня? Послушай, Алексей. Я понимаю, ты влюблен, а любовь, как известно, та же болезнь. Но и ты пойми меня. Я сделала все так, как ты просил: не обратилась в милицию…

Она не обратилась по простой причине: у нее не было доказательств того, что ее преследуют. А если Алексей узнал бы, что она написала заявление о том, что ей угрожают и преследуют, то убил бы ее так же, как соседа по подъезду… То, с какой легкостью он убил на ее глазах человека, доказывало лишний раз его непредсказуемость.

– Да, я знаю. Ты молодец.

– Пойми, я беременна, мне необходим покой. Ты любишь меня, но я-то не люблю тебя, я вообще тебя не знаю… Почему я должна жить с тобой в квартире, которую ты для нас снял? Может, ты меня с кем-то спутал? Может, ты любишь другую девушку, которая похожа на меня?

– Я люблю тебя и пришел за тобой. Твой идиот в командировке, я узнавал. Ты – одна. А теперь нас двое. Еще несколько недель, и нас будет трое, у нас будет семья. Не отвергай меня, я буду хорошим мужем.

Она заметила, что у него зрачки неестественно расширены. Как будто ему в глаза накапали атропин. Он безумен, безумен… Он опасен, он убьет ее!

– Ты весь красный… Тебе жарко?

– Да. Но это неважно. Хорошо, что ты собралась.

– Мы вызовем такси?

Такси было ее единственной надеждой. Она успеет сообщить таксисту, что ее спутник – преступник, и он поедет поближе к отделению милиции или представителю патрульно-постовой службы.

– Зачем еще такси? У тебя же есть машина!

– Может, и тебе нужна только потому, что у меня есть машина? – попробовала она потянуть время, чтобы придумать, что бы такое сделать, чтобы спастись.

– У вас дома пиво есть? – вдруг услышала она и мысленно поблагодарила про себя Анатолия, который всегда держал пиво в холодильнике.

– Да, есть. Сейчас принесу. Может, заодно и перекусишь?

– Хорошо. Я с самого утра ничего не ел.

И он вдруг расслабился. Сел на диван, развалясь и вытянув ноги, как человек, которому совершенно нечего бояться. Он продолжал тяжело дышать, но это скорее от физических усилий, чем от волнения. Возможно, он в своих фантазиях уже успел представить себя ее мужем, и теперь, войдя в эту роль, поджидал «жену», отправившуюся на кухню за пивом и закуской.

Она не помнила, как что-то доставала из холодильника, как раскладывала тарелки на подносе, как открывала пиво.