Вспомнить будущее

– Глупо, – охладила Степашкин пыл я. – Они там, на телефонном узле, быстро во всем разберутся. А твоего профессора еще в мошенничестве обвинят.

– Куда им! – отмахнулся однокурсник. – Даже не заметят. Это Центральный округ, у них самая большая в городе телефонная база! А если и найдут: причем здесь Лопаревич? Они сами ошиблись. Профессор мой неправильную квитанцию от них получил.

– А что сам Лопаревич тебе скажет? – прищурилась я.

– Ругаться будет, – простодушно усмехнулся Степашка. – Знаешь, как он орал, когда я два его гаишных штрафа уничтожил, бесследно? А когда голос уже сорвал, попросил: «Научи, как ты это делаешь!»

Парень подбоченился, добавил гордо:

– Очень, между прочим, приятно, когда можешь чему-то профессора научить.

– Ох, Степан. Твою бы энергию – да в мирных целях! – вздохнула я.

Он фыркнул:

– Ты сейчас говоришь как бабуля твоя.

– Бабуля моя об общественном благе печется, – отмахнулась я. – А я – о твоем. Давно бы уже с такими талантами миллионером стал.

– Но я не хочу быть миллионером, – совершенно серьезно ответствовал Степашка.

Любой другой скажи такое – не поверила бы. Но Степан – он, правда, не от мира сего. Во всем.

Я улыбнулась:

– А для меня заработать миллион – слабо?

Схема, что придумалась, – за минуту, с ходу! – оказалась простейшей.

Дано: телефонная база данных. С адресами, фамилиями, суммой – действительно, немаленькой, бабуля тоже ворчала. Всего-то нужно: банковские реквизиты изменить. На свои собственные. Да подменить квитанции.

– Классная идея! – восхищенно взглянул на меня Степан.

К счастью, он, как и я, оказался не из тех, кто рассуждает про законность, мораль и прочие глупости.

– Допустим, ты скачиваешь эту телефонную базу на свой компьютер… – рассуждала я. – Мы меняем реквизиты, распечатываем новые квитанции, разносим их по домам.

– Но зачем? – Он взглянул удивленно. – Это ж сколько мороки!

– А как?

– Да просто! Пусть на узле телефонном все для нас сами сделают. Я прямо в базе данных внесу изменения в реквизиты! Централизованно!

– Да ладно. Не сможешь! – подначила я.

Степка схватил со стола салфетку, написал формулу, нахмурил брови, перечеркнул, начертил несколько цифр и символов снова… Задумчиво произнес:

– А я говорю: смогу. За пару ночей.

Впрочем, триумфальная улыбка быстро сменилась унынием. Пробормотал:

– Но… если в больших масштабах… они быстро обнаружат, конечно.

– Насколько быстро? – нахмурилась я.

– Ну… Там же примерно знают – когда народ счета оплачивать идет. Недополучат денег – и сразу забьют тревогу. Или даже раньше. Если кто-то бдительный обратит внимание, что реквизиты не те.

– Сам говорил, что у телефонной сети Центрального округа – абонентов прорва. Как минимум миллион, – заверила я. – Пусть обнаруживают. Но пока они будут очухиваться, хоть тысяч десять народу заплатят не им, а нам!

– А как мы будем деньги снимать? – еще больше насупился парень. – Счет арестуют сразу. А владельцев повяжут.

– Обижаешь, Степан, – улыбнулась я. – Не забывай, мы с тобой – партнеры. Равноправные. Ты – придумал гениальный способ: откуда взять. Я уж тоже постараюсь. Сделаю так, чтоб снимать было безопасно, и все концы в воду.

– Но как это можно? – Он взглянул удивленно.

Ни к чему посвящать его в детали.

– Не морочь себе голову, – твердо произнесла я. – Твое дело – изменить реквизиты. Когда я скажу. А об остальном – не беспокойся.

Алкоголик алкоголику рознь. У меня для них целая шкала. От начинающих (кто пьет по выходным и праздникам) до полных дегенератов. Ни первые, ни последние меня не интересовали. Нужен был кто-то из середины, но ближе к концу.

Для охоты я оделась неброско. Выпивохи нынче стали осторожны, с откровенными красотками не знакомятся – боятся, что клофелином отравят. Иное дело – прилично одетая девушка с доброй улыбкой. Ей можно (спьяну) и про переустройство мира поведать, и на горькую судьбину пожаловаться.

Кирилла Ивановича я приметила в парке. С виду – очень даже приятный мужчина, одет прилично, нос некрасный, руки не трясутся. Подошел к ларьку, попросил пива. Я обратила внимание, с каким нетерпением сковырнул страдалец пивную крышечку. Сколько блаженства было на лице, когда отхлебнул живительной влаги. Так опохмеляются только господа с большим алкогольным стажем. И зацепило его почти мгновенно. Настолько, что к ларьку он шел сумрачный, нахохленный, а тут глазки сразу же загорелись, миру улыбается, мне подмигнул.

– Зря вы, – пожала плечами я.

– О чем это ты? – хитро улыбнулся он.

– Как говорит моя бабушка, опохмеляться – первый шаг к пропасти.

Мужик сразу помрачнел, забурчал:

– А кому какое дело?

– Скажите еще: «Я взрослый человек, что хочу, то и ворочу», – усмехнулась я. И добавила серьезно: – Странные вы люди, мужчины. Вот вы: еще молодой, приличный – а загоняете себя в гроб. И удивляетесь потом: почему русские женщины за границу замуж выходят.

Он прищурился. Спросил подозрительно:

– Слушай. Тебе чего вообще надо от меня?

– Да просто жаль вас, – вздохнула я. – Воскресенье, погода прекрасная. Пошли бы лучше на велосипеде покатались. В шахматы на свежем воздухе сыграли.

Развернулась и пошла прочь.