Вспомнить свою любовь

Амаль так и ахнула, прикрыв рот ладошкой.

— Что ты, Мансур, не надо, я сама взберусь на холм. — Однако в ее голосе промелькнуло сомнение.

— Во-первых, Мэнни, а во-вторых, это моя вина, что пригласил тебя в поездку, не продумав детали. Так что не возражай.

— Хорошо, — согласилась она и легко запрыгнула на его широкую спину, обняв за шею.

Амаль показалась ему пушинкой, когда он распрямился и пошел в гору, чувствуя приятное тепло от прильнувшего к нему тела Амаль. Усилием воли он приказал себе сосредоточиться на подъеме, а не на своей очаровательной ноше.

— Это просто рай, — прошептала она ему в ухо, как только они достигли вершины холма.

Мансур не мог не согласиться. Вид действительно открывался завораживающий.

— А вон там озера? — спросила Амаль, указывая на небесно-голубые блюдца воды.

— Да, эта местность знаменита своими озерами, — подтвердил он.

За ними виднелись скромные дома с соломенными крышами, а на склоне холма — возделанная земля и целина. Это была идиллическая пасторальная картина. Они наслаждались этим зрелищем в одиночку. Никаких туристов не было и в помине.

— Я рада, что не позволила тебе уговорить меня вернуться в отель, — заметила Амаль.

Он тихо рассмеялся, чувствуя то же облегчение, о котором она говорила.

— Это и есть твои угодья? — спросила она, нечаянно коснувшись губами его уха, но тут же отстранилась и уточнила: — В том случае, если решишь наследовать.

— Нет, мои земли располагаются по другую сторону холма.

Он подтянул ее повыше на спину, его руки крепко обхватили ее под согнутыми коленями, и он снова ощутил плавность мягких изгибов ее тела даже через одежду.

Контролируя свой голос, чтобы не выдать похотливые мысли, он пробормотал:

— У меня такое чувство, что ты больше меня взволнована этими землями.

— А ты разве нет? — изумилась Амаль. — Я могу только представить, что можно сделать с… Подожди… сколько гектаров, ты сказал?

— Примерно шестнадцать.

— Ничего себе, — присвистнула Амаль.

— Если продать землю иностранной фирме, можно заработать состояние, но это станет катастрофой для местных крестьян, которых новые владельцы могут просто выгнать с родных мест.

Амаль ахнула, ужаснувшись такой перспективе.

— А можно сделать по-другому, — продолжил Мансур.

— Как?

— Я подумал, что можно поделить землю на небольшие наделы и отдать в аренду местным фермерам. Хорошие урожаи покроют затраты на ренту, и фермерам еще на жизнь останется.

— Отличная идея! — откликнулась Амаль.

— Конечно, это все пока в общих чертах, нужно все хорошенько обдумать и решить в первую очередь, принимать ли наследство.

— Ты такой щедрый, Мэнни, — не удержалась Амаль.

От этой ее похвалы у него потеплело на душе, но вслух он сдержанно ответил:

— Дело не в моей щедрости. Я прежде всего бизнесмен, а бизнес — это большая ответственность. И сделки не всегда бывают чистыми.

С этим Амаль не могла не согласиться. Коррупционные власти Сомалиленда вставляли ей палки в колеса при осуществлении проекта строительства больницы.

— Ты прав. Не всякий бизнес чист и прозрачен.

— Да уж, при подъеме в гору приходится преодолевать много препятствий, — философски заметил он.

Мансур подошел к краю вершины холма, поднял девушку повыше на спину и приготовился к более трудному спуску.

Однако, прежде чем он успел сделать первый шаг, Амаль пошевелилась и сказала:

— Я могу сама спуститься вниз.

Ее мягкое дыхание коснулось его уха и вызывало восхитительные мурашки по всему телу. Когда она снова пошевелилась, его тело сжалось в горячий, тугой клубок, готовый разорваться в любой момент. Не смея настаивать, поскольку не ручался за себя, Мансур ослабил хватку, и Амаль быстро спрыгнула вниз.

— Ты уверена? — уточнил он, хотя испытал огромное облегчение.

Амаль легкой походкой пошла впереди.

— Видишь, сама иду, — улыбнулась она. — Но я благодарна, что ты принес меня на вершину.

Она смущенно отвернулась и продолжила спуск. Мансур следовал за ней по пятам и тоже чувствовал смятение, вспоминая, как нес ее на спине. Это был их первый столь интимный контакт.

Он не планировал освежать ее память рассказом о его предложении и ее отказе год назад.

Словно угадав его мысли, Амаль обернулась и спросила:

— Так о чем еще мы говорили с тобой, помимо твоей работы?

— О чем еще? — переспросил Мансур.

— Ну да, что мы обсуждали, кроме наших карьерных планов? Мы о чем-то еще говорили?

«Неужели их интерес друг к другу был сугубо профессиональным?» — подумалось вдруг Амаль, и это ее огорчило.

Мансур, конечно, заметил ее реакцию.

— Иногда мы говорили о наших мечтах и планах, не связанных с работой и карьерой, — поспешно добавил он. — Я, например, мечтал о путешествиях. Мне хотелось увидеть мир.

У Амаль екнуло сердце, и она улыбнулась.

— А я упоминала, что тоже обожаю путешествия? Если нет, то говорю сейчас.

— Вообще-то ты частенько об этой своей страсти говорила, — скупо улыбнулся он. — И это было до того, как я стал называть Америку своим вторым домом.

— Ты считаешь своим первым домом Харгейсу? — удивилась Амаль.