Вспыльчивый-Обидчивый, Глухой и Забывчивый

То здесь, то там слышится пение птиц. У одних оно схоже на обрывистый скрип качели; другие поют так, словно возле уха просвистела пуля, но звук этот не быстр, наоборот, он как бы сдавлен и замедлен, приятен уху; еще слышится щебетание быстрое, такое, как может исходить от пианино, но только звучит оно по-настоящему, звуки эти пропитаны старанием живого существа. На фоне этого как будто слаженного представления, где-то вдалеке издавались более отличительные крики каких-то птиц. Впервые услышав их, слух противится и сопротивляется, – хочет изъять это пение. Но чем оно издавалось чаще, тем становилось понятнее, что это маленькое создание больше меня чувствует всю гармонию музыки других пташек.

Стоит отдать должное этим крылатым созданиям.

Все они ликуют так, словно делают это для самой природы, последний раз благодарят за все. Видимо поэтому их пение так манит, чарует, вдохновляет, окрыляет людей… Таков голос природы!

Когда еще можно было заметить это, как не сейчас?

Я мог только мечтать о том, чтобы жить в лесу. Меня переполняло счастье. Приятный трепет волною окатил мое тело. Я забыл обо всем на свете и наслаждался…

Меня переполняла жизненная сила, которая жадно искала освобождения.

Я настолько соединился со своею мечтою, что совсем забыл о том, что родители не знают о моем исчезновении. Я им обещал вернуться сегодня-завтра, но понимал, что приду не раньше, чем через неделю.

Нужно было оповестить их.

Поделившись своими опасениями с братьями, я сел за стол и взялся за написание письма. Дядя Петя поручился отнести его на почту. Вот что у меня получилось:

Дорогие родители!

Прошу вас заранее не волноваться! По дороге домой, я ослушался вас и решил пройти через лес. В темноте ночи я упал с горки и вывихнул ногу. На мое счастье в лесу был домик. Мне разрешили пожить у себя три хороших старичка. Я вам о них позже расскажу, как вернусь. Они такие забавные… Я что, когда стану стариком, буду таким же смешным и ворчливым?

Что касательно ноги, то она болит не сильно, терпимо. Петр Иваныч дал мне настойку, и она облегчила мои страдания. В общем, у меня все хорошо! Как смогу ходить, так сразу домой. Думаю, через несколько дней увидимся! Перед уходом я еще раз напишу. Я уже соскучился. Целую и люблю.

Ваш сын Сережа

Конверта у старцев не оказалось, поэтому я написал адрес с тыльной стороны листа, и отдал письмо прямо в руки среднему брату. Он ушел, а я снова уселся на свое место и продолжил наблюдение.

Старший брат копался в земле с правой стороны огорода. Он садил лук. Я слышал, как он все кряхтел и повторял одни и те же слова: «Тудыть его корень» Он на кого-то возмущался и был чем-то недоволен.

За весь день моих наблюдений я могу смело заявить: сделал он за сегодня не человеческую, прямо титаническую для своего возраста работу, ни разу не вздохнув. В уме я подсчитывал дела, которые он выполнил. Пока я этим занимался, старший брат подошел ко мне, весь запыханный и уставший, и сказал:

– Фух!.. Никогда в жизни так не работал, как сегодня. Уморился ужас! Самое интересное то, что практически ничего не сделано. Работы еще очень много. Эх… горе, горе…

После этих слов он живо направился в избу с грустным и уставшим лицом.

Наступил вечер.

Чувствовалось, что день подходит к концу. Ставни окон были заперты, на столе горела свеча.

Средний брат вернулся из села с хорошими вестями. Письмо было отправлено.

Я лежал на кровати, отдыхая сам не зная от чего. День показался мне продолжительным. Нога начала поднывать, но я не обращал на нее особого внимания. Я лежал на кровати, наслаждаясь тихой, даже какой-то умиротворенной обстановкой, так не свойственной этому месту. В комнату вошел средний брат и, посмотрев на меня, добродушно заговорил.

– Может ты в нашу комнату лучше пойдешь отдыхать?

– А почему лучше? – удивленно спросил я.

– Ну просто… Мы тут ходим туда-сюда, а там бы ты спокойно отдохнул. Хотя, собственно, мы и там ходим.

После этих слов он ушел. Я, в свою очередь, нисколько не удивился этому происшествию, сразу позабыв о нем, и принялся дальше впитывать в себя облагораживающую тишину.

Тем временем средний брат пошел закрывать двери на все замки. Справившись, он снова подошел ко мне.

– Ты будешь салат кушать?

– Буду.

И он ушел в другую комнату. Постояв в ней некоторое время неподвижно, он вернулся обратно и подошел к старшему брату, который сидел у свечи с зеркалом, и с серьезным лицом рассматривал себя.