Вспыльчивый-Обидчивый, Глухой и Забывчивый

Человек этот был пожилого возраста, высокий и крупный, с длинною бородою. Приближение ночи и тусклый свет, слабо освещавший его, казалось, грубое лицо, придавал его облику грозный вид.

Увидеть этого старца в такой глуши и в такое время было бы сильным испытанием мужества для любого; и встреча бы с ним, всего вероятнее, испугала бы всякого. И действительно! Повстречайся он мне при иных обстоятельствах, меня охватил бы ужас. Сейчас же под влиянием боли, какой-то молодецкой наивности и врожденной доверчивости, я увидел перед собой только человека, способного помочь мне.

Все то непродолжительное время, пока я говорил, он совершенно не двигался, упершись правою рукою о дверь. Должно заметить, что этот пожилой незнакомец не столько облокотился на дверь, сколько придерживал своей огромной рукой, как будто она вот-вот завалится. С каждым моим предложением его лоб то сморщивался, то расслаблялся, а голова все ближе тянулась ко мне, но так, что казалось, ему доставляло большого усилия смотреть на меня.

Он ни разу не перебил меня, выслушивая до конца. Как только я окончил, он резко повернул голову и кого-то позвал; потом повернулся ко мне и заговорил таким добрым и приятным мужицким голосом, который совершенно не шел его богатырской фигуре.

– Извините меня, я плохо слышу и совсем не понял ваши слова. Сейчас придет мой брат. Расскажите ему еще раз, что с вами произошло.

Как только он заговорил со мной, вся его огромная фигура согнулась в такой позе, как будто он просил милостыню. Окончив говорить, его тело снова обрело могучий вид. Все это я не мог не заметить, даже под влиянием взволнованности.

Только я осмотрел этого старца, подле него показался мужик, наголову меньший его по росту. Он был обычного телосложения.

– Что вам угодно? – спросил он с недовольством в голосе.

– Здравствуйте! Я несколько заблудился, да и еще умудрился ногу ушибить. Уже поздно и темно, домой никак не дойти. Можно у вас переночевать денек другой? Я много места не займу, а за еду заплачу. Деньги у меня есть.

– Чего он сказал? – спросил огромный мужик у своего брата. Но он не получил ответ. Вместо этого его брат закрыл дверь перед моим носом. Они о чем-то говорили. Я понял, что стоит подождать.

Через некоторое время дверь отворилась. Огромный старец пригласил меня пройти в дом.

– Вы простите моего брата за его гостеприимство, – добродушно заговорил он. – Я плохо слышу и не сразу понял, что вы хотели. У нас давно не было гостей… Я видно нюх потерял на это дело. Но об этом после, еще успеете меня выругать. Вы наверно уморились? Что с вашей ногой? Будете кушать?..

Все время он говорил как-то радостно и отзывчиво, был весь поглощен моими заботами. Говоря и провожая меня, он снова скрючился в позу человека, просящего милостыню. Слушать его приятный голос было одно удовольствие. Я точно знал, что, находясь с этим человеком рядом, можно на время забыть о голоде и усталости, он мигом решит эти две обрушившиеся на меня проблемы. Одним словом, этот человек выглядел очень добрым и отзывчивым стариком.

Такое понимание сложилось у меня после нескольких его обращений ко мне. Но отделаться от тех первых ощущений, которые он вызвал у меня до своего появления, у меня никак не получалось.

Было еще одно обстоятельство, на которое я обратил внимание. Зайдя внутрь, первое, что меня привлекло, это – поведение другого брата. Он совсем не обращал на меня внимание. Как только я вошел, он пропустил меня, понуро опустил голову, как провинившийся человек, и принялся не спеша закрывать дверь на все щеколды, крючки и навесные замки. Дверь, в общей сложности, запиралась на шесть приспособлений разной величины.

Шесть замков на одной двери!

От кого было закрываться в такой глуши? Да еще на два замка, две щеколды и два крючка? Может быть от диких зверей, о которых меня предупреждали родители? Это мне пока было неизвестно.

Справившись с этим делом, он решился провести меня, сделав неестественно ласковую улыбку. Меня смутил его вид, но я только после, перед сном обдумал это странное обстоятельство.

Дом, в котором они жили, большею частью походил на полуразвалившийся сарай, чем на сельскую избу. Внутри было очень сыро и темно. Мне показалось на секунду, что я вошел в какой-то темный, глубоко расположенный подвал. Что-то жуткое вызывало во мне это место. Может быть мне было не по себе от возникшей мысли, что дом есть лицо хозяина?

Эта мысль имеет в себе нечто основательное, но совершенно не касается людей бедных.

Я с некоторым напряжением откинул нехорошие мысли, пробежавшие в моей голове, и радостно смирился с судьбой, что мне придется здесь жить некоторое время. Мне помогли дойти к столу и предложили покушать. Я как раз пришел к ужину.

Пока один из братьев убежал в другую комнату, другой, тот что был меньший ростом, поставил свечу на старый скрипучий стол. Я присел на табурет около этого стола.