Вспыльчивый-Обидчивый, Глухой и Забывчивый

Хотя я старался смотреть на все происходящее нисколько не обдумывая своего положения и не предполагая, что это за люди, мне все-таки под влиянием темноты становилось нехорошо. Свеча на столе издавала слабый свет и пускала обманчивые тени на плохо видимые мне предметы. Воображение как будто нарочно стало из играющих теней выделывать несуществующих тварей, которые пугали меня. Порой самые обычные предметы под покровом ночи становятся самыми устрашающими.

Мне становилось жутко и неловко, хотелось поскорее уйти. Первое впечатление было удручающим от этого места. Внизу ноги невыносимо болело и пульсировало, казалось, что вся кровь собралась в одном месте и просила свободы. Боль в ноге несколько усмирила мое воображение и вернула ясность рассудку; напомнила, что мне здесь придется недолго находиться.

Ко мне рядом присел меньший брат.

– Тот человек, который пошел варить нам ужин, это наш хозяин – Еким Иваныч. Он старший из нас. Младшего брата зовут Владимир Иваныч, ты его еще не видел. Он постоянно сидит без дела вон в той комнате. Это вообще!.. Вова! Иди сюда, – громко крикнул он на весь дом. Ему никто не ответил, и он продолжил. – Ну и черт с ним!.. Меня зовут Петр Иваныч. Можно просто – дядя Петя. Я средний из братьев. Мы три брата, если ты вдруг не понял, – наивно окончил он.

Петр Иваныч рассказывал все очень просто и понятно, так, как будто он давно готовился к этому моменту. Я успел заметить по его довольному лицу, что он получал некоторое наслаждение слушая свой голос. Он готов был неустанно болтать, лишь бы рядом были свободные уши.

Я внимательно слушал его и только успевал махать головой в знак согласия.

– Ну, а ты откуда к нам пришел. Как тебя зовут?

– Меня зовут Сережа. Я не из села, в городе живу. Попал к вам случайно. Моя бабушка живет в селе, тут недалеко от вас. Может вы ее знаете, ее зовут Анна Константиновна? Я к ней хожу в гости ежемесячно, помогаю в огороде.

– Вот это молодец! Помогать надо…

Пока мы разговаривали старший брат обеспокоено то приходил, то уходил, принося горячие кушанья и столовые приборы.

– Вова! – снова закричал Петр Иваныч. – Иди сюда. Помоги, у нас гости.

Средний брат звал на помощь, а сам сидел и ничего не делал!.. Нет, ничего подобного! Он занимался самым важным делом в этом запустевшем доме, – он развлекал гостя. Именно так он считал.

Мне было неловко, что из-за меня тревожили человека.

– Ладно вам, Петр Иваныч! Что я, царь какой-то? Пусть себе отдыхает человек. Я вообще не голоден.

Из соседней комнаты, которая была заперта все время, легко вышел невысокий человек, на вид лет шестидесяти. Увидев новое лицо, он весело поздоровался, крепко пожал мою руку, и стал помогать брату по дому.

Средний брат все также продолжал забрасывать меня вопросами. Он задавал порой неловкие вопросы, на которые я не знал, как отвечать. Он был на удивление слишком развязным в общении со мной, совсем не стесняясь того, о чем спрашивал. Стеснен был только я.

Но не будем раньше времени порочить этого человека. Всему свое время. Он еще сам успеет это сделать.

– Петя! Ты что с дубу упал? Ну что ты что ты говоришь! – неожиданно, но сдержанно прикрикнул Еким Иваныч на брата. – Зачем такие вопросы задаешь?

– А что тут такого?

– Хочешь, чтобы Никита раньше времени от нас сбежал? – сказал старший брат улыбаясь, и посматривая мне прямо в лицо.

Его вопрос был очень проницательным.

– Все хорошо, Еким Иваныч, – успокоил я его, и себя заодно.

Все было готово к ужину, и мы уселись за стол.

– О, Господи! – воскликнул средний брат. – Я забыл лекарства выпить.

– А? – спросил старший брат.

– Мне надо лекарства выпить.

– Что-что? – более возвышенно и несколько грозно продолжил он.

– Мне нужно выпить лекарство, – все тише, как будто нарочно сказал средний брат.

– Чего? – громко зарычал старший брат. Было страшно смотреть на эти звериные глаза, как будто полные ненависти.

– Мне нужно выпить лекарство, – хладнокровно, даже равнодушно сказал средний брат.

Было страшно и непривычно наблюдать за такой картиной. Я подумал на секунду, что старший брат мигом вспылит, и сделает что-то необдуманное. Но он, напротив, ответил таким добродушным голосом, каким могут обращаться только к глубокоуважаемому человеку:

– Ну так иди, конечно.

Тем временем мне подали кусок ржаного хлеба и перловую кашу, причем посуда и прибор – ложка – были деревянными, и вызывали у меня неудобство. Я так привык есть с обычной посуды и есть металлическими тонкими приборами, что это огромная толстая ложка вызывала у меня недоумение. Но делать было нечего: пришлось согласиться и на скромный ужин, и на неудобные приборы, и с довольным лицом съесть все до крошки, чтобы не обидеть хозяев.

IV

После каши средний брат принес лакомства: печенье и орехи. Был поставлен самовар.

По довольным лицам старшего и среднего брата можно было прочесть, что они получали неописуемое внутренне удовольствие. С уст дяди Пети посыпались шутки. Он начал читать стихи Пушкина, в особенности: «Я вас любил…» и «Мороз и солнце…» Два брата весело закрывали ему рот.