Вспышка. Книга вторая

Тамара, сцепив перед собой руки и мрачно опустив голову, ходила взад-вперед по длинной гостиной, которую они переделали четыре года назад, купив соседнюю квартиру и сломав перегородки, вновь и вновь повторяя один и тот же маршрут: от соснового стола, над которым висел ее обожаемый Матисс, до ниши в дальнем конце комнаты, заставленной книжными полками.

Мысли о Дэлии не покидали ее ни на минуту. Хотя она всегда говорила, что любит Ари не меньше, в глубине души знала, что это не так. Дэлия была ее любимицей. Как сильно она ни любила Ари, он был больше похож на Дэни. Но Дэлия унаследовала ту опасную искру независимости, которая некогда была ее собственной отличительной чертой; она ушла в большой мир, готовая, если надо, штурмом взять его, точно так же, как когда-то поступила сама Тамара. Огонь, некогда горевший в ней, теперь горел в Дэлии. Тамара всегда стремилась защитить детей от страшных сторон жизни. Каким тщетным оказалось это желание! Доказательством тому были судьбы Азы и Дэлии. Только в сказках желания сбываются, а реальная жизнь имеет очень мало общего со сказкой.

К ней подошел Дэни, и она, приподнявшись на цыпочки, скользнула в его объятия.

– Не надо смотреть так испуганно, – нежно сказал он.

Тамара подняла на него широко раскрытые глаза и кивнула в сторону окна.

– Дэни, там внизу настоящий цирк, – дрожащим голосом промолвила она.

– Они пришли только для того, чтобы помочь.

– Ты думаешь? – В голосе ее слышались истерические нотки.

Раздавшийся в этот момент пронзительный звонок в дверь заставил их испуганно отпрянуть друг от друга и повернуться в сторону прихожей.

– Они становятся нетерпеливыми, – обеспокоенно сказала Тамара.

Из кухни вышел Шмария. «Тяжелое испытание сказывается на всех нас», – подумала Тамара, увидев, как сильно он хромает.

– Я спущусь вниз, – угрюмо сообщил старик, – скажу, чтобы они попридержали лошадей. – Он, хромая, вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Тамара посмотрела ему вслед. Она впервые видела, чтобы он дома ходил в ермолке. Еще недавно она задавала себе вопрос, что он все это время делает на кухне, теперь же знала ответ. Он молился.

Подойдя к окну, она чуть-чуть раздвинула шторы. Там, внизу, качая головой, стоял Шмария, подняв вверх руки и прося тишины. Через мгновение он повернулся к полицейскому, что-то коротко сказал ему, сильно жестикулируя, затем показал в сторону входных дверей. За этим снова последовала жестикуляция, и наконец он вернулся в дом.

Услышав, как в замке поворачивается ключ, Тамара пошла ему навстречу, не сводя с него вопросительного взгляда.

– Им здорово не терпится, – проворчал Шмария, – но я велел подождать. Мы сказали в одиннадцать, значит, так тому и быть. Не думаю, что они снова станут звонить в дверь, – в его голосе слышались удовлетворенные нотки. С этими словами он отправился на кухню, хромая еще сильнее, чем прежде.

Без четверти одиннадцать Тамара направилась в спальню. Ее остановил Дэни. В его взгляде читалось беспокойство.

– Ты куда?

На ее лице появилось удивленное выражение.

– Как это куда? Поправить макияж и переодеться, разумеется. – Она показала на себя. – Я же не могу появиться перед камерами в таком виде.

Он невольно улыбнулся.

– Как Суонсон в «Бульваре заходящего солнца»? Вновь перед камерой после долгого перерыва?

Она даже не пыталась улыбнуться, и Дэни мгновенно осознал свою ошибку; для шуток сейчас было неподходящее время.

– Прости меня, – запинаясь, произнес он.

– Тебе не за что извиняться, – ответила Тамара. – Я просто хочу хорошо выглядеть, чтобы привлечь на нашу сторону репортеров. Мне кажется, что я вызову и у них, и у публики больший интерес к этому делу, если дам им то, что они жаждут увидеть.

Дэни взглянул на нее с еще большим уважением. Интуиция, как всегда, ее не подводит. Он поцеловал ее в щеку.

– Ступай, надень убитое горем лицо, – с нежностью проговорил он.

Тамара кивнула.

– Я скоро.

И сдержала слово. Когда она вернулась, перед ним предстала совершенно другая женщина. Благодаря дорогим кремам и лосьонам морщинки разгладились, тонкий, незаметный слой румян скрывал бледность. Разумеется, напряжение не покинуло ее, но оно было замаскировано – и не только благодаря косметике. Тамара, которая входила в спальню, выглядела сломленной и небрежно одетой, а спустя десять минут оттуда показалась холеная, собранная, исполненная достоинства женщина. По этому случаю она надела свой лучший наряд: кремового цвета костюм от Шанель с синей отделкой, три нити очень крупного искусственного жемчуга и элегантную белую соломенную шляпу.

– Ты выглядишь прекрасно, – сказал Дэни.

У нее в руках был его лучший летний пиджак, и она помогла ему надеть его. Затем, встав перед ним, застегнула среднюю пуговицу и положила в нагрудный карман носовой платок.

– Ну вот. – На ее лице появилась ласковая, хотя и несколько натянутая улыбка. – У тебя очень галант…

Она замолчала на полуслове, удивленно подняв брови: часы начали бить одиннадцать.

Из кухни, хромая, вышел Шмария, что-то угрюмо бормоча себе под нос.

– Готовы? – Дэни окинул взглядом их обоих.

Тамара взглянула на Шмарию.

– Отец?