Надо спешить укрыться на день. День — это не мое время, не здесь. День — время людей. Они могут выйти из своих жилищ, наткнуться даже случайно. Но хуже — сознательно преследуя.
Глубоко вдыхаю несколько раз, впитывая крохи энергии из чистого и свежего воздуха. Глаза прикрыл, тело расслаблено, ладони плотно прижаты к мягкому ковру из листьев и шишек. Чувствую, как сила матери-земли плавно перетекает в тело. Никогда не знал, как это происходит и почему, но это действовало безотказно. Правда, с одной разницей — чем сильнее ты сам, тем больше можешь впитать в себя этой силы.
А я сейчас слаб. Поэтому потоки живительного тепла лишь малыми крохами перетекали в тело через ладони.
Что ж, хоть что-то.
Я тяжело поднялся, выпрямил тело, принюхался.
Слабый запах потянул носом, запах хищника, запах опасности. Знаю, что они не крупные. Но их много. А я слишком слаб. Я не смогу выстоять в этой схватке.
Единственный выход — как можно скорее найти надежное убежище. И пищу.
Я не хочу доходить до крайности, но в теперешнем положении пренебрегать не стоит ничем — срываю по дороге ягоды, съедобные грибы, ловлю насекомых. Для меня главное — цель. А цель моя — вернуться к Темной горе. Туда, где мой дом. Туда, где моя семья.
Начинаю спуск с очередного холма, пригнувшись, перебегая между перелесками, изменив немного курс, чтобы обогнуть очередное поселение людей.
Те, кто идут за мной, тоже медленно продолжают движение.
После того, как спустился с горы, перешел небольшую речушку, скорее напоминающую ручей, и вновь взобрался на холм, передо мной за деревьями открылось единственное посеревшее от времени небольшое строение.
Я не рассчитывал снова натолкнуться на заброшенную деревню, как в прошлый раз. Теперь, возможно, мне повезло даже больше.
Осторожно обхожу строение по кругу, тщательно принюхиваясь и скользя взглядом по ближайшим деревьям.
Ничего, спокойно. Люди здесь были, но так давно, что никаких заметных следов или запахов почти не осталось.
По ходу осмотра, обращаю внимание, что это жилище не похоже на те, что видел до этого. Нет прозрачных проемов в стенах, нет забора и огорода. Просто большое, сколоченное из досок здание.
Что это означает, меня не особо заботит. Наоборот, я даже рад. Ведь тут я буду в большей безопасности.
Справиться с железкой, которая мешает попасть внутрь, для меня не составило труда. Толкнул жалобно стонущую дверь, заглянул внутрь.
Солнце просачивается через щели в стенах яркими пыльными полосами, освещая полупустое помещение. Лишь один угол заставлен почерневшими от времени коробками и бочками.
На подгибающихся ногах прохожу через помещение, падаю на запыленные коробки, не заботясь о производимом шуме. Прежде чем уставшие глаза смыкаются, я с удовольствием и щемящей грустью в груди наблюдаю за кружащимися в свете лучей пылинками, которые напомнили мне о родной пещере в Темной горе.
Ник.
Мы двинулись по следу зверя.
Через несколько минут Глебу позвонил знакомый с Шерьи и рассказал о происходящих там событиях. Он включил телефон на громкую связь и мы, собравшись кругом, с интересом слушали происходящие почти онлайн события в поселке недалеко от нас.
Звонил Николай Семенов, который по жизни был атеистом и скептиком, и рассказывал, что решился сходить ради смеха на собрание, организованное в связи с последними событиями. Вообще-то его туда испуганная жена отправила. Иди, мол, узнай, чего такое случилось-то…
— Ну, я и пошел, — рассказывал Николай в трубку. — Все лучше, чем с ней сидеть и выслушивать всякое. Народу набежало, со всех сторон охи и ахи, суеверие сплошное. Жена говорила, что все обклеено объявлениями, но по дороге лично мне ни одно не попалось. Что же там такого написали, что народ прямо с ума посходил? Встретил знакомого пацана, догнал. Пацан молодой, а они-то не такие суеверные, как старухи, будет, думаю, с кем посмеяться на этом дурацком сборище. Я его про объявление спросил, так он мне его в руки сунул, на мол, читай. И посмотрел еще так, как на деревенщину какую. Вот оно, объявление.
Николай перевел видео на желтую бумагу, где крупным жирным шрифтом было написано: