Вспышка. Том 1, 2

— А через трубу Санта Клаус вообще-то лез, — пробормотал Сохатый, продолжая оттирать куртку. И тут же получил от меня кулаком под дых. Не сильно, чтобы не терял возможности двигаться. И это стало сигналом к действию. Все трое засуетились, переговариваясь друг с другом, в поиске оптимального решения.

Ну, бараны, ну бараны, подумал я, тяжело вздохнул.

Глава 12

Ник.

Завернув за два дома, петляя, убедился, что погони нет. Куда они за мной пешком!

Конечно, не думаю, что не найдут машину. Но пока я должен решить вопрос с Серым. Я не должен так его оставлять. Никогда себе этого не прощу.

Я ехал аккуратно по узкой дороге между домами, стараясь не сбить тупо бредущих зомби и в то же время прячась от рыскающих глазами звероидов.

Проезжая мимо четырнадцатого дома, увидел, как двое подростков вырывали у старухи сумочку. Та самозабвенно сопротивлялась, не смотря на то, что лицо у нее было уже разбито в кровь. Один из этих малолетних уродов ударил старушку в живот ногой, та упала, скорчившись, бессильно кряхтя, но сумку из рук не выпустила. Другой подросток яростно тянул за лямку, обкладывая старую таким трехэтажным матом, от которого даже у меня уши трубочкой завернулись. Но та не сдавалась, волочилась по земле, оставляя кровавый след из разбитого носа. Наконец, видимо, лопнула лямка, и сумка оказалась в руках у малолетнего бандита. Он раскрывает ее, подбегает второй, они что-то достают, рассовывают по карманам, выбрасывают на газон сумку и, не спеша, усмехаясь, идут дальше. Бабка, истекая кровью и крича им вслед ругательства, осталась лежать на тротуаре.

Я не мог этого стерпеть, остановил машину, не веря своим глазам. Осмотрелся: людей много, человек десять точно видели эту ситуацию — и никто не вмешался, не защитил слабую старуху от малолетних грабителей, даже ни одного возмущенного окрика не было. Все отводят глаза, идут мимо, как ни в чем не бывало: мужчины, женщины с детьми, словно это стало обычной картиной. Но это еще что! Кто-то из них даже улыбался и подзадоривал подростков, словно это какое-то веселое представление.

Подростки, улыбаясь, как раз проходили по тротуару мимо моей машины. Я рывком открыл дверь, вышел и, хлопнув дверью, чтобы привлечь внимание, встал поперек их пути. Они не сразу и поняли, что я встал здесь на защиту старушки, барахтающейся недалеко в пыли и утирая кровавые слезы. Пытались привычно обогнуть меня, обойдя по краю тротуара, черные злобные глаза блеснули на искаженных гримасами лицах. Подростки тоже меняются, подумал я в этот миг, а почему нет? Я, конечно, буду в ужасе, но нисколько не удивлюсь, если увижу и маленьких симпатичных детишек трех-пяти лет с такими же черными глазами и страшными лицами звероидов.

Разведя руки в стороны, я сказал:

— Стоять, засранцы!

Они попытались оттолкнуть мои руки, проскочить.

— Чего надо, дядя? — возмутился тот, что повыше ростом.

Я крепко ухватился за их дорогие, мягкие курточки.

— А теперь сходите и отдайте то, что вы у нее взяли, — я кивнул в сторону старушки. Кто-то из зомби к ней подошел, помогал подняться. — Вы меня поняли, вы, маленькие уроды?

Они попытались еще дернуться, но тут мы встретились с ними взглядами, и они на мгновение замерли и даже как-то обмякли. Тот, что повыше только и прошептал в испуге:

— Д-другой…

Ноги его подкосились, он начал валиться на землю.

— Что? — спросил я, недоумевая и пытаясь удержать. — Ты меня услышал вообще?

— Д-да, — прохрипел он. — Мы все отдадим, только отпусти, пожалуйста?

Последняя фраза его была вопросительной. Он испугался меня? Что он думал, что я с ним сделаю? Но я отпустил их, и они сразу же, запинаясь и падая, побежали обратно к старушке, которая поднялась с земли, благодаря людям, продолжая причитать.

Подростки подняли брошенную сумку старушки, подбежали к ней, шепча извинения, вывернули из карманов купюры, оглянулись на меня и скрылись в противоположном направлении. Издали я заметил, что все люди, которые хлопотали возле старухи, были зомби. Так же, как и сама старушка. Может, еще не все потеряно в этом сумасшедшем мире?

Я оглянулся по сторонам — погони не увидел, странно, — вернулся в машину, медленно объехал группу людей и через пару минут был у дома Петровича.

Вбежав по пыльным ступеням, позвонил и еще постучал в дверь. Только через долгие секунды услышал голос жены Петровича с другой стороны, шепчущий словно бы в замочную скважину:

— Никита, это ты?

— Я, Клавдия Егоровна, — сказал я тоже тихо, нагнувшись.

Щелкнули запоры и замки. Дверь приоткрылась. В щель появился белый глаз Клавдии Егоровны.

— Ага, — кивнула она, окончательно убедившись, что я — это я.

Дверь отворилась. Я втиснулся в прихожую, большую часть которой занимал Серый, лежащий на полу. Первая мысль была — тело, лежащее на полу. Я присел, нащупал пульс на шее, убедился, что он жив, и еще может выжить.

— Я помогу, — прошептала Клавдия Егоровна, повернула голову в комнату, из которой доносились звуки телевизора. — Давайте, Никита, только побыстрее, пока…

— Да я все понимаю, Клавдия Егоровна. Просто помогите мне, а потом я все сделаю сам. Хорошо?