Встан(в)ь перед Христом и убей любовь

ступеньки. Тропинка огибала вершину

холма и мы свернули с нее на крутую бетонную лестницу, ведущую на вершину

Гринвич Пойнт. На высоте ста пятидесяти

футов мы оказались на плоской площадке, окруженной деревьями, где мы и

собирались исполнить наш вечерний ритуал.

Было очень темно, но на западе открывался великолепный вид на центр Лондона. Мы

восхищались городскими огнями

несколько минут перед тем, как выйти на центр площадки.

Я объяснил Сайиде, что за Гринвич Пойнтом располагается Блэкхитская пещера,

которая сразу же стала туристическим

аттракционом, когда ее повторно открыли в 1780 году. Но в 1946 году ее объявили

опасной для посещений и закрыли вновь.

Учитывая природу ритуалов, который проводились в ней во время войны,

неудивительно, что правящая элита захотела

закрыть на замок входы в штольни. Нафишах сняла с себя одежду, затем Секстус и

Лайви облепили все ее тело животным

жиром, чтобы она легче переносила ночной холод. Сайида взвизгнула пару раз, хотя

ничего такого уж чувственного в

ритуале, к которому ее готовили, не было. Когда девушка, наконец, была готова, я

повелел ей лечь на траву, закрыть глаза и

расслабиться. Ей предстояло спроецировать свое астральное тело в пещеру, а затем

рассказать нам о том, что она там

увидела.

– Там темно, там очень темно! – пожаловалась Нафишах.

– Не беспокойся, – подбодрил я ее. – Просто расслабься и жди, пока твои

глаза привыкнут к отсутствию света.

Я не сказал бы, что рассказ Сайиды оказался совсем не интересным, хотя она

не поведала ничего такого, чего бы я уже не

знал. Когда она закончила рассказ, Секстус набросил тряпку, смоченную в эфире,

на лицо девушки. Нафишах уже и так

находилась в трансе, поэтому она очень быстро впала в глубокий сон. Я сделал

знак моим ассистентам и мы скрылись в

деревьях, которые росли с северной стороны Гринвич Пойнт. До нас доносилось

урчание машин, едущих по Блэкхит Хилл и

шелест листьев, но кроме этого не было слышно ни звука. Лиса побежала через

площадку в сторону Сайиды, но, не добежав

до девушки, метнулась назад.

Я не знаю, как долго мы сидели под деревьями, но не меньше часа, а возможно

и два. Мы не говорили между собой, мы

сконцентрировали наши воли на Сайиде и она, наконец, начала просыпаться. Она

была растеряна, потому что мы взяли ее

одежду с собой, когда пошли к деревьям, и она проснулась с головной болью,

абсолютно голая и одна. Встав, она

направилась нетвердой походкой в сторону Уэстерн-Гроув. Мы встали и пошли за

Нафишах следом, но она попятилась

назад, как только сообразила, что движется в сторону дороги. Я выступил из

темноты, шепнул Нафишах на ухо, чтобы та не

шевелилась и вернул девушке ее одежду. Когда она оделась, Секстус и Лайви

присоединились к нам тоже.

– Ты должна вести нас туда, куда нам суждено, – сказал я Сайиде.

– Я даже не знаю, где я нахожусь, – пожаловалась она.

– В этом то вся и суть, – заорал я.

Сайида сначала повела нас в сторону Блэкхита, затем передумала и опять

направилась к Уэстерн-Гроув. Она спустилась

по пологой Пойнт-Хилл, затем вывела нас обратно на Ройял-Хилл и к Гинвич-Хай-

роуд. Оттуда я повел нашу небольшую

группу к машине Сайиды, она дала Секстусу ключи и вся троица укатила на запад. Я

же направился к реке, сел на скамейку и

долго любовался Темзой.

Глава 4

Я пользуюсь услугами моего психоаналитика, доктора Джеймса Брэйда уже почти

десять лет. Этого врача мне

порекомендовал один мой друг после того, как интрижка, закрученная мной с

исполнительницей главной роли в фильме,

который я снимал, накрылась медным тазом, и она не только отказалась встречаться

со мной, но и участвовать в картине, в

результате чего дальнейшее финансирование проекта оказалось под угрозой.

Осознав, что под угрозой вся моя карьера,

репутация и личная жизнь, я решил, что без профессионала мне не обойтись. Обычно

я посещал доктора Брэйда дважды в

неделю, но из-за того, что смерть моей дочери совершенно выбила меня из колеи, к

моменту этого визита я не видел его уже

несколько недель.

– Что с вами стряслось? – спросил Джеймс.

– Да так, ничего особенного, – ответил я непринужденно. – Просто быт заел.

Закрутился, так сказать.

– Вы уверены? – оборвал меня психиатр. – Может вы были заняты тем, что

кого-нибудь убивали или совершали какое-

нибудь преступление?

– Нет! – взвыл я. – Я никого не убивал. Я убил одного человека в порядке

самозащиты, а еще полиция подозревает меня в

убийстве женщины, с которой я провел одну ночь, но ее зарезали уже после того,

как я ушел от нее!

– Вы уверены, что не убивали эту женщину? – прощупывал меня Брэйд.

– Разумеется, – выпалил я в ответ. – Если бы я ее выпотрошил, то я бы,

наверное, помнил.

– Послушайте, – прошептал мне доктор. – Расслабьтесь, устройтесь поудобнее

на кушетке и закройте глаза. Если вы не

обдумывали убийство заранее, то такое убийство именуется “непредумышленным”, а

за это дают гораздо меньше.

– Я не убивал Сару Петерсон, – тявкнул я, вскакивая с места.

– Что за шум, папа? – спросила вбежавшая в комнату девушка, в которой я

узнал Ванессу Холт. – Что здесь происходит?

– Все в порядке Пенелопа, заверил ее отец. – Я контролирую процесс, поэтому

возвращайся к себе в комнату.