Встать суметь (СИ)

      — Ох, ну конечно! Давай, скажи, что я ленивое говно и тупица, что не получил образования. Думаешь, без корочки я не проживу? Я молодой и красивый, передо мной охренительные перспективы. Важно только желание! А его у меня дохрена, чтоб ты знал.

      — Сержи, иногда одного желания недостаточно…

      — У меня есть другой.

      Звон усилился, глуша все звуки. Смутные, почти неосознанные подозрения, мелькающие после последних поездок Сержа, когда он возвращался странно окрыленным и задумчивым, и дряно пах глушителями, обрели плоть.

      — Не переживай так. — Тонкая кисть почти нежно коснулась волос на макушке. — Мы не спали, ничего такого, что могло бы задеть твою честь.

      «Какая честь? — хотелось спросить Диме. — Моя честь распылена на атомы уже почти год».

      — Но ты должен меня понять, Дим. Я хочу видеть рядом с собой другого человека. Хочу свободно путешествовать с ним и видеть его радость, а не готовность сдохнуть у трапа самолета. Хочу, чтобы он носил пиджаки, а не толстовки, туфли, а не кроссовки. Хочу быть с ним на одной волне.

      — Я буду таким! Буду, каким захочешь, только подожди.

      — Я не хочу ждать! — рявкнул Серж и некрасиво скривил рот. — Я хочу получать новые впечатления сейчас, пока я молод. Мне не улыбается фоткаться в гондоле старым морщинистым пердуном.

      — Серж…

      — Заткнись! Я приказываю тебе заткнуться!

      Волк очень устал. Он не мог ослушаться прямого приказа своего омеги. Волк свернулся в клубок и приготовился умирать.

******

      — Тварь! Какая же тварь! Убью! Я не дам ему, блять, уехать! Сука!

      — Пусть едет.

      — Что?

      — Пусть сваливает.

      — Ты не понимаешь. Димас сдохнет без него. Не умрет, а именно сдохнет!

      — Пусть едет.

      — Я не могу видеть, как мой брат…

      — Пусть едет! Ты мне веришь?

      — При чем тут?..

      — Ты мне веришь?!

      — Да.

      — Тогда пусть едет.

***

      Наверное из-за того что Дима до конца не верил в реальность происходящего, он смог выдержать отъезд Сержа. И только когда машина скрылась за воротами поселения, его начало рвать. Никогда в жизни Диму так не полоскало. Он ничего не соображал, захлебывался в рвоте и слезах и чуть не разодрал себе глотку полезшими когтями. Периодически накатывало смутное понимание, что кто-то держит, не позволяя свалиться в лужу собственной блевоты, сковывает сзади руки. Отпустило разом, будто транквилизатор вкололи. Он поднял глаза и натолкнулся взглядом на Антона. Тот сидел рядом на корточках, и, запустив пальцы в волосы на затылке, мягко перебирал пряди. Не жалел. Но в глазах его было столько сочувствия, что Дима не выдержал. Просто устал уже быть сильным, устал бороться. И он зарыдал, пряча голову в коленях омеги своего вожака.

      Проснулся на диване в гостиной Кота. На душе было мерзко, все еще не верилось, что все взаправду. Казалось, что кто-то анестезировал нутро, заморозил душу. Не самый плохой расклад в его случае.

      — Проснулся? Доброе утро! — Солнечно улыбающийся Антон вышел из арки и поставил на журнальный столик дымящуюся чашку. — Это тебе.

      — И это?..

      — Чай.

      Дима недоверчиво прищурился.

      — Ох, ладно! — Антон закатил глаза. — Особый успокоительный сбор. Тебе не помешает.

      Дима смотрел на этого жизнерадостного, милейшего и со всех сторон идеального омегу и чувствовал, как его затапливают обида и злое непонимание. Почему у него так? Почему его Пара такой? За что? В чем он виноват?

      — Не анализируй. — Антон снова запустил руку ему в волосы, и все недовольство ушло, расплавившись в сонной неге. Анестетик, да. — Пока постарайся не думать ни о чем.

      Он не думал. Заполнял промежутки между тренировками стаи тяганием железа и учебой. Когда казалось, что вот сейчас нахлынет, появлялся Антон. Будто чувствовал. Отвлекал разговорами, прикосновениями. Дима вяло думал, не злится ли Кот, но не спрашивал, отдаваясь целомудренным прикосновениям.

***

      — Мы едем в Питер.

      — Нет.

      — Диме надо развеяться.

      — Дима сегодня упал на тренировке и вырубился. Так что Диме надо хотя бы быть на своей территории. Детка, терапия альф, а тем более волков, несколько отличается от омежьей.

      — Мы едем в Питер.

      — Нет.

      — Да. Ты мне веришь?

      — Ты издеваешься?!

      — Не кричи. Мы едем в Питер. Ну же, соглашайся.

      — …Черт! Ты ужасный.

      — Я омега вожака. Я идеальный.

      — Не поспоришь… Питер-хуитер.

      — Антипов, ты как ребенок!

***

      Дима не очень понимал, зачем они поехали в Питер. Альфы были напряжены из-за того что находились на чужой территории, а омеги заражались их состоянием. И только Антон радостно носился по серым улицам, фоткал стаю, здания и беспрерывно щебетал. Омежья болтовня всегда раздражает, но он, странным образом, успокаивал. Постепенно все стали оживать. Альфы заулыбались и стали оглядываться по сторонам с любопытством, а не с опаской. Омеги подключились к беседе, принимали красивые позы для фотографий и звонко хохотали над шутками Тоши. Дима равнодушно окидывал взглядом лепные фасады и иррационально старался держаться поближе к Антону. Словно несмышленыш к папе-омеге.