Встать суметь (СИ)

      Леша дернулся и недоуменно-испуганно взглянул на заговорившего Диму. Последние десять минут они, чуть поотстав от остальной компании, в приятном молчании шли рядом, медленно сокращая расстояние между предплечьями.

      — Я только за, — быстро внес ясность Дима. — Просто непонятно. У тебя ведь, наверное, есть друзья, какие-то дела. Извини, если обидел чем, — он и сам уже был не рад, что решил удовлетворить любопытство.

      — Эм… — Леша чуть помялся и опустил глаза. — У меня, в общем-то, особо ни дел, ни друзей нет.

      — Ну насчет дел я как-то могу понять, но насчет друзей верится слабо. Ты… ну… хороший. — Эпитет был совершенно идиотский, даже на сотую долю не описывающий того, насколько замечательным был Леша. Но Дима никогда не умел говорить приятности или делать комплименты.

      Вот только Леша заулыбался уголками губ, поглубже зарылся в объемный шарф и трогательно покраснел щеками и кончиками ушей.

      — Я… приемный ребенок. Совсем маленьким меня усыновила пожилая пара. Они очень волновались за меня, так что почти не отпускали гулять на улицу, а среди их знакомых не было детей моего возраста. Ты не думай о них плохо, пожалуйста! Мои папа и отец замечательные люди. Такие страхи из-за гибели их сына, они просто не могли ничего с собой поделать. Да и я особо к другим детям не рвался. Мне всегда больше нравилось читать, рисовать, смотреть кино или мультфильмы. В общем, я не слишком общительный и не умею знакомиться. В школе была пара приятелей, но после выпуска мы как-то перестали поддерживать связь. А в универе… Отец умер, и папа слег. После пар я сразу бежал домой, а на переменах все время звонил ему. — Голос Леши стал хрипловатым и ломким, но Дима не стал его останавливать. Ему отчего-то было нужно узнать все это. — А потом умер и папа. К этому времени у всех уже были свои компании, да и я заработал славу синего чулка. В общем, до сих пор найти друзей как-то не удалось. Так что я рад, что ты тогда обознался.

      Было очевидно, что Леша расстроен всеми этими воспоминаниями. Задача любого адекватного альфы — успокоить расстроенного омегу. Дима всегда считал себя адекватным альфой, так что остаток прогулки они шли, взявшись за руки.

***

      — Послезавтра Леша приедет. Майские праздники, все дела. Да и Дима успокоится. Он уже, по-моему, в туалет реже бегает, чем в Питер.

      — Притормози. Это в смысле Леша приедет? Куда? Сюда?

      — Ну да. С правящей верхушкой я все уже утряс.

      — Мои родители согласились привезти сюда постороннего?

      — Ну да. А что такого?

      — Ладно. Предположим. А Леше ты что скажешь?

      — Уже сказал. Что богатенькие детки любят, помимо Мальдив, развлечься отдыхом в глуши. Шашлычки, печеная картошка, песни у костра. Он просто не мог устоять.

      — Ты гений.

***

      Дима растворялся в Лешке. Он жил от встречи до встречи. Не спал по полночи, не в силах закончить переписку, а на следующее утро заливался кофе, посмеиваясь в ответ на жалобы, что сидеть на лекции невозможно. Кот ворчал, потому что Дима терял концентрацию. А Антон улыбался при встрече, вроде привычно, а вроде так, будто знает что-то сверх.

      Эти отношения с Лешей совершенно не вписывались в привычные для Димы рамки. Никакой предсказуемости. В хорошем смысле, правда. Они могли весь день молча бродить по городу, держась за руки, или сидеть в каком-нибудь маленьком кафе на окраине и болтать без умолку. Могли уехать за город или устроить киномарафон. И никто никому не уступал, потому что желания словно делились на двоих.

      Скоро Дима перестал снимать номер в гостинице и останавливался у Леши. Каждый вечер они пили чай, желали друг другу спокойной ночи и уходили по разным комнатам. И даже ни разу не целовались. При этом Дима не видел в Леше друга и совершенно четко понимал, что чувства того тоже не платонические. Но Леша не мог сделать первый шаг, а Дима боялся возможных последствий. Что он мог пообещать этому добрейшему и наивнейшему из омег? Таким не дарят половины, не предлагают неизвестности. С такими строят семью.

      Дима ненавидел своего волка, так поторопившегося, так опрометчиво закрепившего неправильный выбор. Он видел, как тянется к нему Леша, как напряженно замирает, когда Дима оказывается слишком близко. Как ждет. Видел, каждый раз обещал себе прекратить все это, дать Лешке двигаться дальше, и не мог. Заваливал его сообщениями, ночами продумывал детали возможных маршрутов, создавал воспоминания — одни на двоих.

      Дима ненавидел себя.

***

      — Ты уже думал насчет мальчишника?

      — Да. Хотел тебя кое о чем попросить.

      — Никаких альф.

      — О боже! Я не об этом вообще!

      — Тогда проси, что хочешь. Но недалеко от меня.

      — Я бы хотел… провести совместный мальчишник. Если хочешь, можешь собрать альф отдельно, но и отметить всем вместе мне очень хочется.

      — Ты мог бы попросить все что угодно.

      — Эй, я все-таки идеальный омега.

      — Несомненно.

***

      — И еще приедет Серж.

      Все, как по команде, уставились на Антона, но тот будто ничего не замечал и продолжал делиться мыслями по поводу предстоящего мальчишника. Даже Кот изумленно таращился на Пару. Диму замутило, резко стало нечем дышать. Зачем Антон делает это с ним? Ведь Лешка тоже приедет.