Встречь солнцу. Век XVI—XVII

Но, впрочем, мы уже слишком забежали вперёд. Впереди ещё весь беспримерный, героический поход в Сибирь.

ЕРМАК В КОКУЙ-ГОРОДКЕ

Первого сентября 1581 года струги Ермака поплыли вверх по Чусовой. Обитая белой жестью, долго ещё была видна верхушка церкви в Нижнечусовском городке, но вот пропала и она — Ермак смог вздохнуть спокойно. Снова он превратился из наёмника в полновластного, как и на Волге, атамана.

По свидетельству казака Ильина, который «полевал» с Ермаком двадцать лет, атаману в момент начала похода перевалило за сорок лет. Это был опытный и решительный военачальник, умеющий обуздывать своенравную казачью вольницу...

Долго плыли по Чусовой. Берега были пустынны. Только у Красного камня встретили людей. Тяжёлые лесные кручи, отражаясь в реке, обычно темнили воду, а здесь, под Красным камнем, вода была тревожно-красной, как кровь, и напротив, на каменистой отмели, горел костёр. Вогулич с луком за плечами смотрел из-под руки на приближающиеся струги. Но когда казаки пристали к берегу, нигде сыскать вогулича не смогли.

Проводники — коми — говорили, что лучше свернуть с Чусовой на Медвежью утку. Но когда туда послали разведку, выяснилось, что вода там слишком мелка для стругов. После совета стали подниматься по Серебрянке.

Медленно, до глубокой осени, поднимались вверх по реке. Часто приходилось останавливаться и ставить запруды из парусов, чтобы поднять в реке уровень воды.

К заморозкам дошли до реки Кокуя, притока Серебрянки, и здесь поставили городок.

Пока Ермак действовал в точном соответствии с инструкциями Максима Яковлевича Строганова — городок был поставлен и мог служить как оборонительным сооружением, так и плацдармом для дальнейшего продвижения в Сибирь.

Зимовка в Кокуй-городке была спокойной, и со стороны казалось, что Ермак бездействует, но именно в эти месяцы совершалась в нём та огромная внутренняя работа, что превращала наёмника в народного героя.

Ермак многое умел в свои сорок лет. Умел обуздывать своенравную казачью вольницу, умел организовать и осуществить разбойничий набег, умел увернуться от царского гнева, умел ставить городки и биться с неприятелем, но всех этих умений не хватало теперь для разрешения стоящих перед ним задач. В сферу умственных интересов Ермака оказались включёнными такие новые, неизмеримо большего масштаба понятия, как Русь, Сибирь... Чтобы охватить их, нужно было измениться самому, неизмеримо вырасти...

Сибирь была уже совсем рядом и от местных жителей — здесь жили манси сибирского владения, — которых приводили в острожек рыскавшие по округе казаки, много нового узнавал Ермак о необъятной стране, лежащей перед ним.

Чуткий политик и дипломат, он, безусловно, очень быстро уловил внутренние противоречия Кучумовского государства.

Завоевание Сибири татарами произошло в тринадцатом веке, и за это время сменилось четыре династии правителей. В пятнадцатом веке к власти пришёл Ивак из рода Шейбанидов, который в 1481 году предпринял смелый набег на Золотую Орду и погубил хана Ахмета, сжегшего незадолго до этого Москву[17], а «ордобазар[18] с собой приводе в Чимгу-туру»[19].

Сын Ивана — Кулук-салтан пытался утвердиться в Перми, по там уже владычествовали русские, и из этой затеи ничего не вышло, тем более что царство Ивана было недолгим. Скоро его убил хан Махмед, который перенёс столицу из нынешней Тюмени в город Искер[20].

Один из потомков Махмеда, Едигер, опасаясь внука Ивана — Кучума, накапливавшего силы, попросил русского царя принять его в подданство. Просьба Едигера была удовлетворена, но никакой реальной помощи сибирский правитель от России не получил, и в 1563 году вместе со своим братом Бегбулатом пал от руки Кучума.

Кучум энергично укреплял своё государство, насильственно внедряя мусульманство, и очень скоро сделался ненавистным для коренных народов Сибири. Родственные узы связывали его с правящими родами ногайцев и казахов, и даже в своей столице он опирался не на местную татарскую знать, а на ногайскую гвардию.

Огромное царство Кучума было непрочно, и, вероятно, здесь, на зимовке в Кокуй-городке, и решился Ермак предпринять свой беспримерный поход.

Ему не составило труда уговорить дружину. Предчувствуя богатую добычу, казаки сами рвались в Сибирь.

На зимовке в Кокуй-городке Ермак разработал и план предстоящей кампании. Впервые в мировой практике он решается начать речную войну.

Когда военачальник находит особенно удачное решение, оно всегда кажется смелым и необычным, но, когда кампания благодаря этому решению благополучно и победно завершается, кажется, что иного решения и не могло бы быть, а предложить какой-то иной план значило бы совершить непростительную глупость. И естественно, что четыреста лет спустя единственно возможным в сибирской войне кажется нам вариант похода на стругах, и мы не видим в этом какой-то особенной заслуги Ермака — ведь иначе и быть не могло!