Встреча

- Мотивы слабоваты, Андрей Степанович. Все ж таки родной сын прилетает прощаться с умирающим отцом, так вы, кажется, сказали, и берет такой грех на душу, – очень весомо произнес, наконец, пожилой детектив,– Ведь ясно ему, что отец умирает, можно ведь подождать и до естественного конца. Не так, Андрей Степанович? Вы бы подождали. И я бы подождал.

- Да, Юрий Иванович, недаром, я к вам пришел! Знал, что умнее вас никого не найти! Однако, у меня ещё один фактик есть. И фактик неопровержимый! Камера слежения у центрального входа в особняк в тот день не работала! Как вам? Вдруг и не работала… ,– полицейский детектив потер руки,– но другие камеры работали. Камеры слежения на крыше зафиксировали движение людей по улице перед домом. И вот, в 19:06 на видео записи видим, как к особняку приближается молодой человек, а именно, младший сын покойного, а в 19:07 на улице против особняка появляется «из никуда» девушка в черном пальто с капюшоном и быстро удаляется в противоположном направлении. Он мог войти только в дом, она могла выйти только из дома. В 19:20 виден на улице Мерседес старшего сына, поворачивающий на стоянку за домом, который приехал по зову младшего. Славная история, а?

- Продолжайте, Андрей Степанович.

- Нравится, дельце–то, а?! Спасибо, Юрий Иванович. Но это ещё не всё. Если младший сын покойника был у меня в руках, то девушки–сиделки не было. Ия бросился на её поиски. И, что вы думаете, Юрий Иванович?

- Нашли.

- Именно! Но где!? – полицейский следователь уже вошел в раж и забыл, что пришел на пару минут, а сидит уже почти час. Андрей Степанович встал, расправляя плечи, и оперся о спинку стула, – В Москве! Боже правый! Она сбежала в Москву в день смерти её подопечного! А! Юрий Иванович? Как вам это?

- И что? Я хочу понять одну вещь, уважаемый Андрей Степанович, на каком юридическом основании вы начали расследование?

- Как на каком? В день смерти больного его сиделка сбежала. Почему она сбежала? Вот вам и повод.

- Поступила жалоба от семьи о подозрении в насильственной смерти покойного? Заключение врача установившего смерть и причину смерти, было подозрительным?

- Нет, но… сиделка сбежала в день смерти, может даже в час смерти, может сама и способствовала смерти. Может, прихватила с собою иные драгоценности, дом этот очень богат. В тот же час, в ту же минуту, словно по сговору, появляется младший сын покойника, он же первое заинтересованное лицо в смерти папаши. И в тот же день главная камера слежения при входе не работает! Какое совпадение! Это ли не повод для начала следствия, а? Юрий Иванович?

- Абсолютно нет. Всё в вашей версии построено на «может быть»! А где факты? Где доказательства? Кто видел, как сын вошел в дом? Где факт того, что он зашел в комнату к отцу? И что потом вышел на улицу? Есть ли факты, что сиделка что–то украла? Был ли предъявлен иск в полицию или страховую компанию?

- Нет, но всё это можно проверить. Но знаете, я ведь и в участок никого не приглашаю, а именно в особняке покойного веду дело.

- Но где же юридическое основание для начала расследования? Поступила жалоба о подозрении в убийстве старика?

- Вы хотите сказать, что я веду следствие незаконно?

- Именно противозаконно. И если у этой семьи есть хороший адвокат, он сможет сделать вам большие неприятности. Самоуправство, злоупотребление, даже попытка вымогательства.

- Да, что вы? Хотя сегодня, конечно, с нашим–то либерализмом…

- И хорошо, что так. Законность должна преобладать.

- Но не для преступников.

- Для всех. Иначе руби головы неверным. Не этого же вы хотите.

- Семантика, Юрий Иванович. Всё дело в определении кого назвать неверным, а кого предателем.

- Мы с вами соскальзываем на политику.

- А почему бы не поговорить и о политике? Сегодня у нас свобода. Правительство избранное, парламент избранный, пресса свободная, язык и то свободный, открытый для всякой грязи! Вон как русский язык испоганили. Драйвер, шейкер, тостер, финишно, секонд хенд, тьфу! А эти провайдер, продюсер, ноутбук?

- Да всегда такое было.

- При советской власти больше заботились о чистоте русской речи.

- А вы, Андрей Степанович, разве не пользуетесь иностранными словами в вашей собственной речи?

- Да нет. Стараюсь избегать.

- А газетой не пользуетесь? Митинги не посещаете? Жюри не видели? Штраф не платили? А лифтом не пользуетесь? Или называете его самоподымалщик? А футбол вы любите?

- Ну, разумеется. «Зенит» моя команда!

- Ну, так оба эти слова, и футбол и «Зенит», иностранные, Андрей Степанович.

- Ну, эти слова спокон веков в русском. А вы, я вижу, Юрий Иванович, лингвист! Ужасно интересно с вами, ужасно!

-Да какой там лингвист, просто любознательный человек.

- Ну и отлично. Значит, говорите, нет у меня юридической основы для начала уголовного дела? А нюху своему, интуиции своей, вы верите? Без этого в нашей специальности никак нельзя.

- Без фактов нельзя. Без неопровержимых улик нельзя. А нюх дело не надежное. Он ведь и обмануть может, особенно если нос заложен.

- А вы шутник, Юрий Иванович!