Встреча без возможности прощания

И ведь до того, как спадет вода, может случиться все, что угодно!

Когда она немного успокоилась, я сказала, чтобы хозяйка шла к гостям. Мы с Сашей тут все закончим.

– Мясо в воде, наверное, тоже надо бы на балкон выставить, – заметила хозяйка, утирая глаза.

Выполнив очередной этап работ, мы с Сашей вернулись к столу. Коля уже сидел там рядом с Анной. Римма заняла место рядом с мужем.

– Овощи сварили? – спросил писатель-фантаст.

– Овощи будут на завтрак, – объявила Римма.

– Но, наверное, сварить нужно вечером, – заметила Валентина.

– Соня сварит после ужина. Хорошо, Сонечка?

Я кивнула.

– На столе еды почти не осталось, – заметила бизнес-леди Анна.

– Соня, Саша, вам хватит? – спросил хозяин.

Мы оба кивнули, накладывая себе в тарелки остатки. Как раз все доедим, потом посуду помоем. Завтра всей компанией будем подъедать имеющиеся в этом доме запасы.

– А Петька что будет есть? – спросила Анна.

– Ой, да, Петру же надо что-то оставить, – воскликнула его спутница-боксерша. – Соня, конечно, ничего специально готовить не надо. Сыр, колбаса есть? Овощи я сама могу пожарить.

Я сказала, что что-нибудь обязательно найдем.

– Вообще-то Петька что-то больно долго спит, – заметила Аполлинария. – Даже для него. Соня, позови его.

– Я позову, – объявила боксерша.

Коля встал и сказал, что составит ей компанию. Дама не возражала. Алекс Мерлин демонстративно потянулся и заявил, что тоже пойдет будить астролога.

– Может, вообще все вместе сходим? – спросила Римма. – И еще споем что-то типа «Вставай, проклятьем заклейменный…».

– А его кто-то проклинал? – поинтересовалась Валентина.

– Не исключено, что кто-то из его многочисленных баб, – сообщила Аполлинария. – Знаете, милочка, что брошенные женщины способны очень на многое? А у Петьки их целый воз и маленькая тележка. Или парочка самолетов – если использовать более современные образы. Алекс, ты, кстати, порчу снимаешь?

– С какой стати? – повернулся бывший поп. – Бесов изгонял, а порча не по моей части.

– А разве это не одно и то же?

– Совершенно разные вещи, – принялась за разъяснения Валентина. – Есть сглаз, есть порча, есть проклятие, есть родовое проклятие. А иногда в человека вселяется дьявол. В таком случае он, например, не может зайти в церковь – его начинает тошнить, или еще что-то происходит, что заставляет сразу же покинуть храм. Выйдешь на улицу – все проходит.

Валентина рассказала про девушку из ее родных мест. Ту как раз начинало тошнить при входе в храм. Врачи решили, что это особый вид аллергии на традиционные запахи, витающие в церкви. Но она также не могла дотронуться и до распятия – ее обжигало, как огнем.

– И что сталось с девушкой? – спросила Римма.

– Из нее изгоняли дьявола.

– Я не поняла: что с Петькой-то? – подала голос Анна. – Его тошнит при входе в храм? А вы уверены, что он туда вообще когда-нибудь заходил? По-моему, он атеист и никогда не скрывал этого.

Я вспомнила, как Петр Годунов об этом говорил, а также о том, что думал стать мормоном.

– Я сам его крестил, – объявил бывший поп. – Он сказал, что на всякий случай хочет. Кто знает, что нас ждет за Чертой?

– А если тебя лишили сана, крещение считается действительным? – уточнил Андрей Павлович.

– Когда я его крестил, я имел полное право это делать! И вообще…

На всю квартиру разнесся истошный крик боксерши, которая вместе с Колей не стала дожидаться результатов обсуждения порчи и проклятия, лежащего на астрологе Петре Годунове.

Все, сидевшие за столом, вскочили со своих мест и понеслись в направлении кабинета, где сегодня спали астролог с боксершей.

Петр Годунов теперь заснул вечным сном.

Глава 20

– Какая сволочь это сделала?! – рыдала боксерша, которую за плечи держал Коля. На грудь Годунову она не бросалась. – Я же теперь работу не найду.

– А какая связь? – поинтересовалась Аполлинария Крылова.

– Девушка выступала в роли телохранительницы, – заявил Алекс Мерлин. – Я правильно понял?

Боксерша кивнула между всхлипами.

– То-то я думал, что вы не в Петькином вкусе, – заметил Андрей Павлович. – Совсем не такая, как его астрологини.

«И еще Петр уединялся с вашей супругой, – добавила про себя я. – Хотя пришел со спутницей значительно более младшего возраста, чем Римма».

– А чего опасался Петр? – вкрадчиво спросила Аполлинария у плачущей Насти.

– Он говорил, что его могут убить.

– Так… – медленно произнесла певица уже совсем другим тоном и воткнула руки в боки. – Значит, Петька что-то знал? А тут кто-то хочет все убийства на меня свалить?! Римма!

Аполлинария развернулась. Хозяйка стояла сзади. Она не торопилась выскакивать из-за стола вместе с остальными, но все-таки пришла к очередному месту действия.

– Что? – устало спросила она.

– Кто должен был убить Петра?

– Поля, ты вообще сама себя слышишь? Ты поняла, что спросила?

– Я понял, – встрял Коля, так и обнимающий рыдающую боксершу. Как мне хотелось оказаться на ее месте! Может, мне поплакать? Хотя нет… Пусть у меня лучше не будет поводов для слез…