Встреча, которой не было

– Не совсем так. Но должен напомнить, что мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать мою профессиональную деятельность. На повестке дня обсуждение наших совместных действий в свете поступившей нам информации…

Мистер Боум замолчал, очевидно, ему в голову пришла какая-то неординарная мысль. Он обернулся к Светлане:

– Какой можно придумать каламбур! Почему я раньше об этом не догадывался? Обсудить в свете предложений, сделанных Свете… Это действительно остроумно.

Он хотел рассмеяться, но, увидев, что никто не смеется, улыбнулся, а потом вздохнул.

– Дело очень серьезное.

– Майкл, а откуда ты так хорошо знаешь русский? – спросила Валентина Николаевна. – Ведь раньше ты даже виду не подавал, что понимаешь, о чем я говорю с Ниной.

– Я начал учить русский в академии, а потом продолжил на службе в вооруженных силах.

– У Майкла военное образование, – объяснила Нина Петровна. – А потом он перешел в министерство финансов и в конце девяностых даже жил в Москве и Киеве, консультировал некоторые крупные банки.

– Какие банки? – удивилась Светлана. – Почему я ничего об этом не знаю?

– Этих банков уже нет, – отмахнулась от нее мать, – мы сейчас не об этом.

– Да, – согласился Майкл, – мы здесь по другому вопросу. Во-первых, мы представляем свои собственные интересы. Нам предложены суммы, мы все знаем, за что, но не знаем размер этих сумм. Однако…

Настя сидела и слушала, не собираясь ничего обсуждать. У нее было одно желание: встать и уйти. Вероятно, она сделала бы это сразу, но подумала, что обидит маму. Кроме того, оставлять здесь Валентину Николаевну одну было опасно – еще неизвестно, на что ее уговорит подруга со своим американским мужем. С другой стороны, обсуждать то, что может повредить Селезневу, не хотелось, но знать, что готовы предпринять эти люди, Настя считала необходимым.

– …Мне нужно посмотреть все бумаги этого Селезнева, – продолжал мистер Боум. – Он, если вы не знаете, имеет финансовые интересы в округе Колумбия, в штате Делавар и в Калифорнии. У него есть там предприятия. Кроме того, у него зарегистрированы предприятия в американском Самоа и в Содружестве Северных Марианских островов…

– Так ведь на Самоа и на эти острова не распространяется американское налоговое законодательство, – напомнила Настя.

– Зато на них распространяется суверенная юрисдикция США, – парировал мистер Боум, – поэтому любое правонарушение, совершенное резидентом, должно учитываться и караться. Я официально уполномочен вести расследование для выявления…

– Я, пожалуй, пойду, – не выдержала Настя и хотела подняться.

Но мама удержала ее за руку и, наклонившись, шепнула одними губами:

– Послушаем, мне и самой это не нравится.

Произнесла очень тихо, но Майкл все равно услышал:

– Нравится кому-то это или нет, но я вправе принимать решения. И все-таки…

Он сделал паузу, а потом поднял вверх указательный палец.

– Мы здесь в первую очередь для того, чтобы решить наши собственные вопросы. А речь может идти об очень больших деньгах. Но когда речь идет о больших деньгах, надо думать в первую очередь…

Мистер Боум замолчал и опустил палец.

После чего продолжил:

– Когда я был совсем-совсем маленький, была очень популярна песенка, мой папа ее часто пел дома. Там были такие слова: когда нечего жрать, даже патриот думает не о родине, а где бы урвать…

Майкл улыбнулся и удивился:

– Почему я сказал это по-русски?

– Когда мы с Ниной были маленькие, вокруг нас звучали другие песни, – вспомнила старшая Стрижак и неожиданно пропела: – Есть традиция добрая в комсомольской семье…

Нина Петровна подхватила, и закончили они вместе:

– Раньше думай о родине, а потом о себе.

– Браво, – оценил мистер Боум. – Только где теперь ваша коммунистическая родина? Ее сдали тогда же ваши коммунистические лидеры, и не бесплатно, между прочим. А сами вы зачем поехали в Штаты, если родину так любите? Сидели бы здесь, как все. Хотя у вас хорошие дома – у всех таких нет, но они, другие, остались на родине, а вы поехали туда, где вас никто не ждал.

– Майкл, замолчи! – не выдержала Нина Петровна.

– О'кей, – согласился мистер Боум, – давайте определимся по суммам наших требований. Мы с Ниной решили попросить в качестве компенсации за то, что он двадцать лет использовал долю в уставном капитале, принадлежащую погибшему Алексею Воронину, не выплачивая нам, то есть Нине и Светлане, никаких дивидендов… В общем, приемлемая компенсация составит двадцать миллионов долларов.

Майкл замолчал. Молчали и все остальные.

– Ско-олько? – не выдержала Светка, пораженная размерами суммы, и тут же объяснила: – Я надеялась миллион попросить, а там уж сколько он даст.

Она посмотрела на подругу, а Настя, поймав ее взгляд, отвернулась и промолчала.

– А мне ничего не надо, – произнесла Валентина Николаевна.

– Мне тоже, – согласилась с мамой Анастасия. – К тому же мне известно, что наши отцы за гроши продали свои доли, а перед этим практически разорили предприятия, вписавшись в проекты каких-то мошенников.

Настя посмотрела на мистера Боума:

– Кстати, вы с мистером Капустиным не были знакомы?