Встреча на далеком меридиане

Пока что сумма равнялась 43,0; — на волосок меньше критического значения 43,74. Значение последнего члена должно быть очень близко к нулю, ближе, чем это было возможно. Все трое знали это, и каждый выказывал волнение по-своему. В небольшой комнате стало жарко. У Вали было напряженное лицо, но она работала спокойно, ровным, деловитым тоном диктуя Грише одну цифру за другой.

Машина щелкала и жужжала, щелкала и жужжала. С грохотом поворачивалась рукоятка. Машина получила следующий ряд цифр, зажужжала, защелкала, остановилась, когда Гриша обнаружил ошибку, щелкнула, когда он ее поправил, и снова зажужжала; громыхнула рукоятка, завертелись валики, и наверху выпрыгнул отпечатанный ответ: 45,03… Слишком много, слишком много, сказали их взгляды, хотя никто не произнес ни слова. Лица у Гриши и Вали были встревоженные, но Ник видел, что до них еще не совсем дошел катастрофический смысл происшедшего. Он пошел к Гончарову, тот мгновенно понял все, хотя тоже не сказал ни слова. Он как-то сразу осунулся и казался очень усталым, однако в его неподвижном взгляде не было ни страха, ни отчаяния. На него обрушился удар, но, прежде чем определить размеры катастрофы, он хотел ясности. Этот человек умел владеть собой.

— Скажите точно, в чем дело? — немного погодя спросил он.

— Вы превысили предельное значение, — сказал Ник. — Ненамного, но все же процентов на семь.

— Это немного, — согласился Гончаров, но честность ученого не позволила ему воспользоваться лазейкой, которую предлагал ему сочувственный голос Ника. — И все же любое превышение есть превышение, и ничего тут не поделаешь. — Он глубоко засунул руки в карманы и, задумавшись, быстро зашагал по комнате взад и вперед. На душе у него было тяжело. — Очень трудно поверить, — произнес он наконец. — Все-таки, прежде чем обсуждать это, разрешите, я сам еще раз проделаю вычисления.

На следующее утро они сравнили результаты. Гончаров работал почти всю ночь.

— Сомнений быть не может, — сказал он, даже не взглянув на вычисления Ника. — Я проверял разными способами, применяя разные критерии. И все равно выходят, что я превысил предельное значение. Как это случилось — не знаю, но давайте подумаем, что это означает.

— Это означает, что вы уже не можете утверждать, будто я ошибаюсь, тихо произнес Ник, как бы расшифровывая постигшую этого человека беду. Вы больше не можете утверждать, что энергии, которую я обнаружил, не существует. Вы можете сказать только, что вам, с помощью вашего прибора, не удалось ее обнаружить.

— С другой стороны, может быть, я все-таки прав, — медленно сказал Гончаров. — Я не могу утверждать, что вы ошибаетесь, но и вы пока что не можете утверждать, что я абсолютно неправ.

— Возможно, но вы еще должны доказать это. Если вы уменьшите напряжение смещения и получите те же результаты… — Ник пожал плечами, — то мы очутимся там же, откуда начали… Послушайте, Дмитрий… — В порыве глубокого сочувствия он перешел на более интимное обращение. — Быть может, вам вовсе незачем тратить целые месяцы на повторение опыта с самого начала. Нет ли у вас сейчас надежного человека там, на станции?

— Там Коган. Сегодня или завтра он должен выехать в Москву.

— А нельзя ли ему позвонить?

— Прямой связи нет.

— Может быть, через кого-нибудь передать?

— Я могу позвонить в местный институт, там штаб-квартира нашей горной станции. Они держат связь по радио. А что вы, собственно, хотите предпринять?

— В данную минуту — ничего. Но, вероятно, можно каким-то образом снизить напряжение смещения хотя бы на одной-двух работающих сейчас установках. Пусть они продолжают записи еще несколько дней. Если показания будут такими же, как и сейчас, при избыточном напряжении, тогда, значит, напряжение не играет никакой роли и все измерения верны. Конечно, есть несколько способов уменьшить напряжение — давайте поработаем над этим день-два. Но надо немедленно передать вашему человеку, чтобы он не уезжал, пока вы с ним не свяжетесь. А кто там остался, если он уже уехал?

— Только постоянный обслуживающий штат и несколько студентов-практикантов. Все недостаточно опытны для такой работы. Пожалуй, нужно звонить сейчас же, — сказал Гончаров, хватаясь за трубку.

Была суббота, и после двух часов здание почтя опустело. Ник и Гончаров работали вместе, стараясь разрешить проблему, всеми возможными способами найти решение. Валя и еще несколько человек тоже задержались, на случай если понадобится их помощь, но в четыре часа Валя, извинившись, попросила разрешения уйти. Ей необходимо кое-что сделать до вечера. Гончаров отпустил ее рассеянным кивком.

— До вечера? — вдруг повторил он через некоторое время, будто ее слова только что дошли до его сознания. — Мне тоже нужно кое-что сделать до вечера. Как вам известно, у меня сегодня гости. Давайте кончать, предложил он вставая. Вид у него был измученный, но он улыбнулся, взглянув на Ника. — Ну вот, за этим ведь вы и приехали. И теперь добились своего.

Ник тоже поднялся.

— Хотите знать правду?

— Разумеется.

— Я бы солгал, если бы стал уверять вас, что мне не стало легче.