Встреча. Повести и эссе

«НЕРЕШЕННЫЙ СПОР

Незадолго до начала семилетней войны на водах в Карлсбаде встретились прусский и австрийский офицеры и понравились друг другу. Оба были молоды, оба служили в кавалерии; тот и другой имели склонность к военным учениям и питали слабость к лошадям, и благодаря этому они все ближе сходились друг с другом и скоро сделались неразлучны. Их редко видели порознь, хотя подчас они и горячо спорили, ибо каждый почитал строевой устав своей армии наилучшим в мире и с жаром доказывал его преимущества перед другим. При этом спор заканчивался с обеих сторон обычно такими словами: „Ну, ежели случится когда-нибудь сойтись на ратном поле, ты очень скоро убедишься в этом!“ Подобного рода беззлобные стычки, казалось, только усиливали взаимную привязанность, и расставались они всегда, непременно выказывая друг другу знаки сердечной любви, и, разъехавшись, долго еще махали друг другу издалека, с прибавлением самых добрых пожеланий.

Но вот представился случай, как они не раз говорили, сойтись на ратном поле. В битве под Ловозитцем торжествовал Вильгельм — так назовем пруссака, — ибо первое наступление прусской конницы, казалось, подтвердило его слова: австрийская конница расстроила ряды и повернула, пруссаки же, ободренные успехом, продолжали наступать, все более тесня противника. Тут Вильгельм заметил своего друга, скажем Йозефа, как тот, последним в числе отступавших, скакал на своем коне с занесенным вверх палашом и оглядывался на преследователей, злобно сверкая глазами. „Гей! Брат мой! Так кто оказался прав?“ — вскричал вслед ему Вильгельм, сияя от удовольствия; Йозеф только метнул в его сторону взгляд и склонил угрожающе голову. Но счастье переменчиво. Неприятельская батарея, ударившая по флангу пруссаков, остановила их, а вскоре под усиленным огнем австрийских пушек пруссаки вынуждены были бежать; императорская конница, оправившись тем временем, атаковала со своей стороны отступившего противника. „Что скажешь теперь, брат мой?! — вскричал на сей раз уже Йозеф. — Смеется тот, кто смеется последним!“

Прусские всадники собрались между тем под прикрытием своей пехоты и вновь пошли в наступление. Теперь уже приятели сошлись лицом к лицу. Удар за ударом наносили они друг другу, а с обеих сторон собирались славные ратники, окружая тесным кольцом дерзновенных воителей. Когда дело наконец кончилось, Вильгельм и Йозеф лежали рядом посреди поля, умирая от ран, которые они нанесли друг другу в жаркой схватке. Но вот Йозеф, собравшись с последними силами и превозмогая боль, приподнялся и, обратив взгляд свой на лежавшего рядом приятеля, с улыбкой спросил: „А что думает брат мой теперь?“ Вильгельм протянул в ответ ему свою руку: „А то, что мы оба правы, брат мой, все мы славные ребята и отличные воины“. „Вот так-то, брат мой, именно так, — подтвердил Йозеф, — все мы единый храбрый немецкий народ и добрые христиане. Усни, брат мой, и благослови тебя бог…“ С этими словами он осенил себя и друга своего крестным знамением, и оба навсегда сомкнули глаза».