Встреча с пришельцем (сборник)

Но я этого не делал. К чему приводит фамильярность с подчиненными, известно. Сначала теплые слова, потом горячие объятия, а там, смотришь, тебе и на голову сядут. Нет, уж лучше прохладная вежливость. Даже холодная деловитость.

Поэтому в ответ на солнечную улыбку своего помощника я скептически поморщился.

Моя секретарша была воплощением приветливости. Но на ее ласковое «Доброе утро» я отреагировал бескомпромиссным:

— Смотрите у меня!

А завхозу, который пришел доложить о результатах инвентаризации, я напомнил без всяких экивоков:

— Будешь красть — в тюрьму сядешь!

Я чувствовал, как в моем голосе, всегда тихом и мягком, растут и крепнут металлические нотки.

«Спасибо вам за хорошую работу!» — аж надрывался мой внутренний голос, обращаясь к коллективу.

Но директорский голос тут же редактировал эту сентиментальную чепуху:

«До каких пор?.. Тяну все сам, как вол! За что вы только зарплату получаете!»

Внутренний голос аж рыдал от стыда и бессилия, был мягким, нежным, в то время как директорский был твердым, будто молот кузнеца-ударника.

Наконец — ура! — я иду по коридору и жму руки всем, всем, всем. Я делаю комплименты секретарше, дружески хлопаю по плечу помощника, договариваюсь срезаться в шахматы с завхозом, шучу с консультантами.

И, представьте, мой директорский голос молчит. Молчит, потому что вчера с должности директора меня сняли. За грубость. Наконец-то я могу этим прекрасным людям сказать все, что о них думаю.

Докладная

— Вот вам первое задание, — сказал заведующий и вручил мне папку с бумагами. — Подготовьте за три-четыре дня докладную.

Через неделю он поинтересовался:

— Ну как? Готова?

— Не совсем, — отвечаю. — Не привык я так — наспех. Нас учили работать вдумчиво. Лозунг моей жизни — требовательность при всех обстоятельствах!

На ближайшем же собрании он похвалил меня в докладе:

— Тут некоторые товарищи привыкли все делать — лишь бы с рук долой. А вот наш новенький относится к делу добросовестно…

Месяц меня никто не беспокоил. Разве что заведующий иной раз бросит вопросительный взгляд. На один из них я ему как-то ответил:

— Еще неделя — и приступаю к резюме!

Прошло две недели, и заведующий подошел к моему столу:

— Ну-с?

— Может, то, что у меня вышло, кое-кого и удовлетворило бы, — отвечаю ему, — а вот меня как человека требовательного к себе эта докладная никак не устраивает.

— А вы покажите, не стесняйтесь.

— Показать не могу, потому что я ее изорвал в клочки.

Заведующий побледнел.

— Но не волнуйтесь, начал писать заново, — успокоил я его.

В конце квартала, когда подбивали итоги работы канцелярии, я сообщил:

— Четвертый вариант моей докладной не идет ни в какое сравнение ни с первым, ни даже с третьим.

Очевидно, мои слова произвели впечатление, потому что докладную включили в план работы очередного квартала.

Конец полугодия я ознаменовал тем, что приступил к восемнадцатому варианту докладной.

— Зато каждое слово будет на месте, — сказал я заведующему канцелярией.

Через несколько лет, получив повышение по службе, я стал еще требовательней к себе.

— Свой тридцать восьмой вариант, — говорил я сослуживцам, — буду писать сразу в трех экземплярах.

Когда меня провожали на пенсию, слово взял молодой, прибывший лишь год назад из института заведующий канцелярией.

— Требовательность и вдумчивость — вот что отличало стиль работы нашего старшего товарища, — сказал он, вручая мне именные часы.

За мой стол посадили румяного выпускника техникума. Вместе с опытом я передал ему свою неоконченную докладную. За каких-нибудь десять минут он дописал ее и положил на стол заведующего.

Ох уж эта молодежь! Все делает наспех!..

Парень с головой

Наш новый сотрудник Тетеря оказался компанейским человеком.

— Парень с головой! — пошутил как-то старший группы Захребетенко. — Наверно, шляпу носишь семидесятого размера?

— Шестьдесят шестого, — весело уточнил Тетеря, нисколько не обидевшись.

— Чем больше голова, тем больше в ней извилин, — как всегда, блеснул эрудицией научный сотрудник Непомнящий.

Вскоре выяснилось, что большая голова — это не такая уж радость для ев хозяина. Промышленность просто не выпускает шляп 66-го размера. И бедный Тетеря в жару и мороз ходил с непокрытой головой.

— У меня шапка-невидимка, — шутил он.

Заместитель старшего группы Лыковец посоветовал ему заказать вязаную шапочку в трикотажном ателье. Но Тетеря отказался.

— Вязаная — как-то несолидно, — сказал он.

— И действительно, — согласился Захребетенко, — что он, лыжник?

Мы сочувствовали нашему новому сотруднику как умели. В лютые морозы советовали ему сидеть дома. Его работу делали сами. Единственную путевку в дом отдыха, которую выделили на нашу группу, отдали ему. А когда директор решил нам всем влепить по выговору за срыв важной темы, еле уговорили его не наказывать Тетерю.

— Нас наказывайте как угодно, а Тетерю не надо, — умоляли мы. — Он и так несчастный — шапки достать не может.