Встреча с родиной

На вкус как очень горький, крепкий чай. Но бодрит. К вечеру у нас была печка, проблем с дровами не было, рядом посадка с кучей бурелома. Как только стемнело, мы наконец смогли просушить вещи и отогреться. Отличный день. Сделал полезное дело, выпил чифира.

Ночью нас ждал переезд, потому спать решили лечь пораньше, на «фишке» стояли по 40 минут, менялись. В два часа ночи мне было велено собираться и идти на «ноль». Переезд начался. Немного грустно, печку только сделали. Но война есть война. Не по подвалам же я сюда приехал прятаться.

Лес самоубийц

На «ноле» нас ждали слегка вздроченный афганец с замом и водила «буханки». Я не сидел на их канале связи, потому не сильно понимал, почему они нервничают.

– Куда поедем?

– В лес едешь, в лесу жить будешь.

О как! Уже скучаю по подвалу с печкой. Мы грузимся в «буханку». Минут через 10 заехали в какой-то ангар, за нами захлопнулись ворота. Теперь на ближайшие полтора месяца это будет мой новый «ноль». Там всегда холодно, некуда сесть, толпа народа. Туда же сносили раненых и убитых. Когда я приехал, афганец взял мой гаджет и забил точку.

– Тут теперь жить будешь. Вот Шахта там рядом стоит, он тебя проводит.

Шахта был командиром отделения штурмов, взрослый зэк, сидевший не помню точно за что, но за что-то тяжкое. Пожали руки.

– Когда идем?

– Подождем еще.

Находиться на этом «ноле» мне совсем не нравилось. Постоянная суета, все мечутся куда-то, ждут, то пока гаджеты зарядятся, то батарейки для рации. Кто-то спит на куче деревянных брусков. Наконец Шахта собирает своих и говорит выходить. Мы идем в полной темноте, друг за другом гуськом. Я едва различаю силуэт впереди идущего. Понимаю, что отстать в таких условиях никак нельзя, моментально теряешь из виду человека и как будто проваливаешься в торфяное болото. Тьма такая густая, будто осязаемая. Путь был неблизкий, идти с пускачом и шмурдяком становилось все тяжелее.

Впереди находился овраг метра на три глубиной, обойти его нельзя, говорили там мины, надо спускаться вниз по веревке, потом подниматься с другой стороны. Задачка не из легких, особенно с грузом. В голове я делаю вывод, что война – это долго идти и редко стрелять. После оврага хочется бросить все и прилечь на землю минут на пять. Но нельзя. За оврагом поле, открытое пространство, которое нужно преодолеть быстро, чтобы не застали врасплох вражеские «мавики».

Поле постепенно подходит к концу, немного светает, и идти на ощупь уже не надо. Перед глазами сосновая роща. Нам туда. Ее делили между собой мы и ополченцы, которые уже вроде как не ополченцы, а армия РФ, но один хуй их все называли «ополчами». Они периодически раскидывали мины по роще, чем сильно усложняли передвижение по ней, заставляя запоминать каждый шаг и каждую тропу, чтобы внезапно не оказаться без ноги.

Шахта вроде помнил дорогу, но мы заблудились. По рации на канале афганца уже начинался движ, штурма проходили вперед, занимали соседнюю рощу, что в низине. Мы шли, не зная куда, Шахта то ускорялся, то останавливался.

– Нет, туда не пойдем, мы там заблукаем.

– Так, давайте лучше там снизу обойдем.

У меня не было даже сил сказать ему, как сильно я его ненавижу и что, если он еще раз скажет, что мы «заблукали», я выброшу ПТУР и его ебну. Вроде нашли наконец. Как мы не наступили ни на одну мину, до сих пор не знаю. Позже в этом лесу в общей сложности подорвалось человек 15 за месяц. Пока мы не нашли командира ополчей и не дали ему пизды, запретив к хуям собачьим его минные приколы.

Шахта показал блиндаж, куда можно упасть, чтобы передохнуть. Падаем туда чуть не замертво. Ну и поход. Уже совсем рассвело, и арта вовсю начала работать с обеих сторон. Штурма путали выходы 120-го миномета с танком, и на меня постоянно выходили с ВОПа, заставляли искать танк. Вид с рощи открывался на поля, на горизонте посадка, в ней хохлы, дистанция километра три. Позиция говно, но лучшего варианта не было.

При перестрелке арты чувствуешь себя абсолютно беспомощным и ненужным. У меня над головой протяжно свистели снаряды, то наши, то не наши. Взрослые дяди разбираются, тебе лезть нет смысла. Штурма двигались вперед, не встречая сопротивления. Мы позже узнали, что хохлов там не было, рощу они не занимали то ли по тактическим соображениям (зачем занимать низину, если можно держать ее под огневым контролем), то ли по причине нехватки людей («Бахмутская мясорубка» уже начала стягивать силы хохлов со всего фронта). Наше командование такие вещи не смущали, задача забрать под контроль рощу была поставлена, а значит, будет выполнена.