Встреча с родиной

Мы приехали в Попасную, когда уже стемнело. Луна ярко светила на небе, потому ночи были не такие темные, как раньше. Город-призрак – первые мысли при виде окружающего меня пейзажа. Остовы многоэтажек, куча бетонной крошки на асфальте вперемешку с воткнутыми в него хвостовиками мин и других снарядов. Жизнь в этом некогда мирном городе кипела только у военных. Мы обитали в подвалах многоэтажек, часть из которых были оборудованы как полноценные бомбоубежища еще во времена холодной войны. Туда протянули свет, подключив дизельный генератор. Подобные картины всегда удивляли меня. Идешь вроде по абсолютно темной улице, ни одного источника света. Только где-то в отдалении слышно, как работает дизельный генератор. А зайдешь в подвал или хату, так там жизнь кипит. Будто попал в какой-то постапокалиптический сюжет, в котором жизнь на поверхности стала полностью непригодной и приходится ютиться в подземных норах.

В подвале было пыльно и душно из-за большого числа народа. Мы расположились в каком-то удаленном помещении, заварили чифир и стали ждать. В ту ночь еще несколько групп штурмовиков отправили на Соледар. Как там дела, мы не знали, и кто-то начал распускать панические слухи, что предыдущие группы уже полностью уничтожены еще на подходе к городу, арта хохлов не щадит никого, а людей отправляют буквально на смерть. Командир был уставший, то приезжал, то уезжал куда-то. Я слышал, как он говорил, чтобы из подвала никого не выпускали, так как на днях в соседний дом прилетел HIMARS. Позже привезли еще пополнение, человек 50. Командир выступил с речью перед всеми нами:

– Дороги в город нет. Заходить будем следующим образом: до точки А вы поедете на колесной технике, там вас встретит БМП и «мотолыга», на которую вы дружно грузитесь и едете прямо по полю к городу. Держитесь крепко, если кто-то из вас упадет, техника останавливаться не будет.

Относитесь к этому серьезно. Остановка в поле для вас – смерть, потому механ будет давить на гашетку изо всех сил. Как только вы услышите команду «земля», сразу спрыгивайте и отбегайте, так как техника тут же начнет разворачиваться.

Потом он по традиции добавил, что лично убьет любого, кто откажется выполнять приказ или начнет пререкаться, ссылаясь на зоновские понятия. Это мы уже слышали. Становилось ясно, что нас ждет большая переделка. Лицо командира и его слова не давали сомнений в том, что это не будет рядовой прогулкой.

Напряжение росло. После очередного отбытия штурмовиков было объявлено, что сегодня больше никто никуда не поедет, потому можно располагаться на отдых. Нам с Максом предстояло ночью сидеть в штабе у старшего. Он взял нас помощниками – менять людей на «фишке», искать кого-то по позывному, если это требовалось. В благодарность он дал нам вкусной буженины, сыр, разрешил пить энергетики. Нас это вполне устраивало.

Днем я узнал, что в доме, в подвале которого мы базировались, жила мирная бабка. Она не уехала. Говорит, что ходит слабо и хочет умереть дома. Мы отнесли ей сухпай. Немногочисленным мирным, если они попадались, мы всегда старались дать поесть, жалко их. Она спросила у меня, нет ли у нас там таблеток от давления. Я сказал, что вряд ли. Там не было медпункта, а в аптечках бойцов и промедол не всегда был.

Кого-то увозили и привозили на протяжении всего дня. Наконец была дана команда готовиться к убытию специалистам. Помимо ПТУРов там были расчеты АГС и СПГ. Мы тогда подумали, что вот и настала наша очередь, но старший сказал, что мы уедем последними, так как ему по-прежнему нужна наша помощь здесь. Среди группы убывающих специалистов был и мой расчет. Командиром у них теперь был Сува. Было видно, как он нервничал. Я ободрил его, сказав, что приеду сразу следующим заходом. Через час после их убытия в штаб пришел уставший командир. Казалось, что он не спал уже двое суток.

– Так, кто из спецов остался?

Я перечислил расчеты «тяжеляка», что были наготове, так как заранее составил и вел список всех присутствующих. После минуты молчания командир дал команду:

– Пусть все собираются и готовятся грузиться.